Журнал «Вокруг Света» №02 за 1978 год

Вокруг Света

Турецкие бани-хамам знамениты, и справедливо.

...Я спустился по ступенькам в подвальное помещение, откуда тянуло теплом и запахом мыла. Разделся в небольшой дощатой кабинке, где еле умещался лежак для отдыха, обвязал вокруг бедер полотенце (в турецкой бане ходить обнаженным не принято), надел деревянные сандалии и вошел в зал, который по-нашему назвали бы мыльной.

Здесь жарко, но не очень. Свет проникает через небольшие отверстия в куполах. Посреди на мраморных возвышениях лежали люди. Сбоку на мраморных же скамьях трудились массажисты.

В турецкой бане согреваются и распариваются на горячем лежаке. Растягиваешься на полотенце или простыне,

потому что мрамор очень горяч, и тебя пронизывает тепло от подогретого снизу камня. Минут через десять начинает обильно течь пот, еще через четверть часа становишься мягким, расслабленным и готовым к массажу.

Переходишь на другой мраморный лежак, который не подогревается снизу, и за дело берется усатый массажист. Он хватает тренированными руками-клещами голову клиента и начинает массировать лоб, виски, скулы, челюсти, шею. Потом переходит к плечам, рукам, ногам, пальцам, груди и животу. Он переворачивает жертву на живот, лупцует, растягивает и сжимает мышцы спины, пересчитывая каждый позвонок, выкручивает руки, упираясь коленкой в спину, и ты удивляешься, что в твое тело вернулась юношеская гибкость. Ты охаешь, кряхтишь, стонешь от боли и удовольствия. Сладостная пытка завершается тем, что банщик забирается на тебя, распластанного, и топчет ногами. Тебе дают немного отдохнуть, потому что ты действительно изнемог, да и банщику нужен перерыв.

Начинается второй этап: рукавица, сплетенная из конского волоса и лишь слегка намоченная в мыльной воде. С непривычки становится стыдно, когда видишь, что грязь слезает с тебя пластами. На самом же деле волосяная рукавица снимает и верхний омертвевший слой кожи.

Наступает мытье. Банщик разводит мыло в наволочке, надувает ее и выдавливает на тебя пушистые хлопья. Чувствуешь, что уже весь утопаешь в мыльной пене, а банщик слегка трет тебя пузырем-наволочкой и чуть-чуть массажирует. Наконец тебя сажают у мраморной раковины, трижды моют голову, окатывают теплой водой, смывая остатки мыла, и в заключение обрушивают несколько тазов ледяной воды.

Вытираешься, заворачиваешься в сухие полотенца и, усталый, направляешься в кабину, чтобы подкрепиться и отдохнуть. Турок после бани пьет чай, иногда заказывает шашлык или запеканку из макарон — бёрек. Ценители при этом с сожалением вспоминают, что отцы-деды в баню приходили с корзиной, полной провизии, и, плотно заправившись, проводили в полудреме несколько часов.

...Я вышел из бани в холодный анкарский воздух, настоянный на едком угольном дыму, чувствуя себя посвежевшим, помолодевшим, готовым и дальше сносить досадные неудобства столичного быта. Конечно, в современной Турции бани утратили свое былое значение. А ведь еще относительно недавно они были и местом общения. Особенно для женщин.

Состоятельные турчанки ныне ходят в салоны красоты. Но раньше в Стамбуле их роль исполняли бани. Для женщин, запертых в гаремах, баня была местом встреч и развлечений. Дамы пили кофе, ели сладости и беседовали. Матери невест ухаживали за матерями женихов, показывали им своих дочерей...

В те времена состоятельные турки и турчанки проводили в бане минимум день в неделю, туда же водили иноземных гостей. И европейские путешественники, вкусившие прелести стамбульских бань, далеко разнесли их славу — славу хамама, неги Востока...

А. Васильев

Сауна

— Сегодня идем в сауну! —

заявил Юсси категорическим тоном. — А то Финляндии вы еще и не видели.

...С ужасом я наблюдал, как ртутный столбик, уверенно преодолев деление 100 градусов, упрямо полз вверх. У отметки 120 градусов он приостановился, но в этот момент раздался звук, который обыкновенно издает вода, вылитая на раскаленную сковородку. Словно подстегнутый гремучим шипением, ртутный столбик встрепенулся и устремился ввысь. Впрочем, делений я уже не видел: обжигающий вал взрывной волны опалил все тело, ворвался в горло, выдавил из глаз слезы, штопором ввинтился в нос, уши... Я лишь смог защитить руками лицо и пригнуть голову к коленям. Рядом слышалось тяжкое дыхание, которое принадлежало человеку, сидевшему вместе со мной на струганых досках светлой липы. Он старался нашлепнуть на макушку мокрое полотенце и на ощупь задвинуть в предельное положение реостат. Это был Юсси, шофер туристского автобуса, на котором мы передвигались по Финляндии.

Еще полчаса назад он был отличным парнем, с милой располагающей улыбкой. Теперь же, покончив с реостатом и выглядывая из-под своего боевого махрового головного убора, он злодейски пытался добраться рукой до ковшика с водой, чтобы снова выплеснуть его на камни электроочага. Лишь надежда, что Юсси не захочет оставить сиротами своих четверых детей, удерживала меня в адском пекле.

Юсси таки плеснул воды на камни, и почти тут же хлестким ударом жара его вынесло за дверь. Тысяча злых, острых игл разом впилась в тело и, почувствовав, что еще секунда, и тайну сауны мне уже никогда не придется разгадать, я сам не ведая, каким образом это произошло, захлопывал дверь парной.

Холодному душу не под силу было остудить кипевшее тело, и мы с Юсси бросились в бассейн, вдребезги разбив золотые стрелы солнечных лучей, дрожавшие на излете под пологом голубой воды. Одна стена была целиком стеклянной, и за стеклом стоял сентябрьский лес. Лежа на спине и запрокинув голову, я разглядывал большие белые облака с размытыми краями, а выпрыгнув по пояс из воды, видел те же облака в синей глади озера. Сентябрь уже кончался, поэтому мы плавали в бассейне, а не в озере, как это принято здесь летом...

Так произошла моя первая встреча с сауной в Сиикаранта. Юсси прокатил нас на прощание по столице и, свернув в сторону Турку, около часа вез по идущему лесом шоссе. Автобус миновал цепь озер и остановился на площадке перед приземистым зданием — гладкий красный кирпич, белый бетон, большие окна. Сауна...

О том, что было дальше, я уже рассказал. Минут через десять я ощутил первые признаки прохлады, поплавал еще немного, вышел из бассейна и... отчаянно захотелось снова в парную. Так вот она, привораживающая сила финской бани!

И снова я на полке в помещении площадью не более пяти-шести квадратных метров, где все: пол, потолок, стены, полка — из досок шириной в полторы ладони. Теперь, когда я немного освоился, можно разглядеть все в деталях: ведь парная — это «душа сауны», как говорят финны. Во весь рост здесь не встанешь. Полка расположена на высоте примерно полуметра от пола. В углу черный электроочаг, силу его нагрева можно регулировать по желанию. Чем выше от пола, тем сильнее жар. Не желая больше поддаваться гипнозу показаний термометра, демонстративно не смотрю в его сторону и пытаюсь воскресить в памяти все сведения о сауне и о том, как следует в ней себя вести.