Журнал «Вокруг Света» №03 за 1985 год
Шрифт:
На следующее утро, в субботу, меня разбудил возглас: «Карамба!» В окно было видно, как наш сосед Феликс яростно колотит палкой по земле. Быстро одевшись, я выскочил из дома.
— Андрес! — крикнул, увидев меня, Феликс.— Смотри — скорпион! Это уже третий.
Приглядевшись, я увидел в пыли раздавленного скорпиона, а неподалеку — еще двух.
— А мы вчера тоже одного прибили,— сообщил я.
— Ничего удивительного,— с философским спокойствием ответил перуанец.— Теперь их будет много. У них брачный сезон начался. Именно сейчас они наиболее опасны.
Потом Феликс объяснил, что перед сном надо обязательно принять меры предосторожности — внимательно осмотреть постель и отодвинуть ее на ночь от стены. Оказалось, скорпионы любят забираться под одеяло и подушку. А перед тем как надевать рубашку, брюки и ботинки, необходимо их хорошенько потрясти. И если оттуда вывалился скорпион — то ищи второго. Он должен быть где-нибудь поблизости.
Тут я почему-то подумал, что когда спешил к Феликсу, то не проверял ни рубашку, ни брюки. Неприятный холодок побежал по спине. С невеселыми мыслями я поспешил домой, чтобы предупредить товарищей о мерах безопасности.
Сообщение всех ошеломило. Стали осматривать, перетряхивать одежду. Не забыли заглянуть в ботинки, оставленные у входа на веранду. Там-то и обнаружили первого скорпиона. Помня предостережение Феликса, стали искать второго. И нашли — в стене, откуда выпал кусок кирпича. Расправа была короткой. Потом мы долго ходили по дому, осматривая все закоулки и темные места, заглядывали за холодильники, под диваны, но больше ничего не нашли.
На следующий день к нам зашел довольный Феликс. В руке он нес нитку, на конце которой болтался огромный скорпион.
— Редкий экземпляр,— торжественно объявил он.— Много я их повидал, но такого встретил впервые. Поймал его, когда он шел ко мне в гости. Теперь засушу, покрою лаком и увезу домой в Лиму. Буду показывать соседям и друзьям. Ведь если рассказать — не поверят.
С этими словами Феликс повернулся и вышел из дома. Во дворе стояла скамейка. К одной из ее перекладин Феликс привязал нитку, на которой сантиметрах в двадцати от земли повис скорпион-гигант. Солнце уже обильно изливало жар, который мог бы в считанные часы подсушить страшилище. Но...
Выглянув через тридцать минут в окно, я оторопел: стоя на задних лапах и упираясь хвостом в землю, наша ящерица, о которой мы в волнении даже забыли, крепко держала передними лапками коллекционного скорпиона — вернее, то, что от него осталось. Вокруг валялись кусочки панциря да клешни.
Я поспешил позвать друзей: оказывается, наша ящерица питалась скорпионами! Интересно, сколько же их не успело заползти к нам в дом или устроиться на ночлег в кровати?
Оставив на нитке кусочек хвоста с ядовитой колючкой, ящерица посмотрела в нашу сторону и неторопливо засеменила к своей норе. Можете представить, как мы стали к ней относиться с тех пор!
Кто-то произнес:
— Молодец, голубенькая!
Так мы и стали называть нашу маленькую бесстрашную ящерицу. А скорпионы вскоре исчезли.
Андрей Чернощек
Лима
Клад,
Ветер срывал с деревьев сухие осенние листья, и они, покружившись в пронзительно чистом воздухе, катились по спокойным и сонным улочкам Полоцка, по бывшей Стрелецкой, взбирались на береговой холм к Софийке. Так по-свойски называют полочане Софийский собор, третью на Руси Софию после Киевской и Новгородской.
В этот светлый осенний день, о чем бы я с утра ни думала, мысли мои возвращались к найденному недавно кладу на футбольном поле стадиона неподалеку от собора, рядом с валом Ивана Грозного.
О кладе я кое-что узнала еще в Минске. В Институте истории Академии наук Белорусской ССР мне посоветовали найти заведующего сектором археологии Георгия Васильевича Штыхова на раскопках, там, где начали строительство новой станции метро «Немига».
Археологи работали на одной площадке со строителями метро. Вагончиков стояло в ряд немало, и отличить, какой принадлежит строителям, а какой — ученым, можно было только по внутреннему убранству.
На столе «археологического» вагончика лежали черепки горшков, кубков, изразцов, горлышки сосудов в патине... И Штыхов сидел тут же, погрузившись в какие-то бумаги. Почувствовав, что кто-то вошел, он поднял голову, вгляделся и, признав меня, встал и улыбнулся как давней знакомой.
— А-а, очень хорошо! Вы знаете, это ведь уникальная находка. Хорошо, что вы заинтересовались...— Он сгреб в сторону черепки, вытащил из портфеля множество бумаг и книг, разложил на столе. Потом протянул мне два слайда.
— Полюбуйтесь, вот он, клад.— Помолчав немного, продолжил: — Между прочим, такие клады — редкость. Я имею в виду золотые. Клады ведь вообще как возникали? Ну, конечно, как форма накопления, вроде современных сберкасс, во-первых, а во-вторых, драгоценности прятали во время войн, драматических событий от врагов. Скажем, много кладов на Рязанщине, на Киевщине, потому как эти земли пережили Батыево нашествие. То есть было от кого прятать...
Я разглядываю слайды: на темно-коричневом фоне двух квадратов светилось золото старинных украшений.
Георгий Васильевич продолжал говорить, но странно — не о том, как нашли клад, а скорее о тех временах, к которым относились найденные изделия.
— Итак, город Полоцк. Возник на реке Полоте,— с методичностью лектора рассказывал он.— Отсюда и его название. Впервые он упоминается в «Повести временных лет» под 862 годом в связи с тем, что Рюрик раздавал города своим вассалам. А клад наш ориентировочно мы относим к концу X — началу XI века.