Журнал «Вокруг Света» №05 за 1978 год

Вокруг Света

Внимание занятых своими делами горожан поначалу не привлекли группы молодых людей на ступенях собора.

Светловолосая девушка протянула руку коренастому бородатому юноше в очках, стоявшему в окружении студентов.

— Ну как, Поль, можно начинать?

— Начальство пожаловало, значит, можно, — он лукаво подмигнул. И уже серьезно добавил: — Сейчас начнем, а ты, Лаура, на всякий случай держись поближе к дверям собора...

Студенты все прибывали, и вскоре над кварталом повис ровный гул голосов. Постепенно прохожие стали обращать внимание на необычное сборище молодых людей. Толпа любопытных быстро росла. Реакция их, когда они узнавали,

что студенты вздумали протестовать против действий властей, решивших поставить на место «зарвавшихся кафров», была отнюдь неодинаковой. Большинство выражало негодование обнаглевшими «комми», затеявшими беспорядки в центре города. Но были и такие, кто с теплой грустью смотрел на молодежь.

Сухопарый седой старик, пробираясь сквозь толпу, возмущенно бормотал:

— И это будущий цвет нации, подумать только, цвет нации!

— Этих проклятых англичан давно пора поставить на место. Все наши беды только от них, — зло рявкнул в ответ белобрысый африканер лет сорока.

Неожиданно с Эддерли-стрит, со стороны здания парламента, перекрывая уличный шум, донесся вой сирен. Через минуту три полицейских грузовика перекрыли Уэйл-стрит там, где она вливалась в Эддерли-стрит, и посыпавшиеся с машин полицейские полукругом выстроились против здания собора. Среди студентов произошло замешательство. В этот момент вперед выступил тот самый бородач с мегафоном в руках.

— Друзья, — начал он, — мы собрались здесь сегодня, чтобы выразить возмущение...

Едва он произнес первые слова, как от цепи полицейских, молча наблюдавших за молодежью, отделился лейтенант и быстрым шагом подошел к оратору:

— Пользоваться мегафоном запрещено. В противном случае будете привлечены за нарушение общественного порядка.

После нескольких минут препирательств молодой человек махнул рукой и вновь поднес ко рту мегафон. В ту же секунду лейтенант обернулся к цепи полицейских. Прозвучала негромкая команда, и те, отстегивая дубинки, бросились к собору. Белые студенты еще теснее сгрудились на ступеньках кафедральной лестницы.

Они еще не верили, что здесь, в самом центре Кейптауна, в нескольких шагах от парламента, полицейские осмелятся учинить расправу. Песочные мундиры врезались в толпу, на демонстрантов обрушились дубинки. Раздались крики девушек, толпа дрогнула и начала отступать к дверям собора.

От сильного удара по голове у Поля Брауна слетели очки. Едва он нагнулся за ними, как полицейский «оседлал» его, продолжая молотить дубинкой. Поль нащупал очки, но в ту же секунду тяжелый ботинок с силой опустился ему на руку, раздавив стекло. Поль упал, и его поволокли к полицейской машине...

...Студент-медик Роберт Муррей, пытаясь укрыться, бросился к задней двери собора. Погнавшийся за ним полицейский ударил его дубинкой по затылку. Студент рухнул. Из толпы зевак неслось торжествующее «Слаан хом!», «Слаан хом!» — «Бейих!».

...За Эдвардом Тиланусом, пытавшимся найти убежище в соборе, бросились сразу несколько агентов в штатском. Внутри уже орудовали полицейские, гонявшиеся между скамьями за увертывающимися от дубинок студентами. Настоятель, тщетно взывая к христианским чувствам блюстителей порядка, беспомощно воздевал руки вверх. Один из агентов схватил Тилануса за волосы и потащил к выходу, другой принялся пинать его ногами...

Позже, на суде, член парламента от Умбило Джоффри Олдфилд показал:

«Полицейские держали в руках длинные резиновые дубинки. Я видел, как они били студентов — юношей и девушек — по головам и плечам. От боли и ужаса

многие кричали. В нескольких местах группы по четверо-пятеро полицейских избивали студентов, уже лежавших на земле. Я видел молодых людей в штатском, тащивших ребят и девушек за волосы прямо по ступеням кафедрального собора. Но я ни разу не заметил, чтобы кто-либо из демонстрантов пытался оказать сопротивление полицейским или агентам в штатском, которые помогали им».

Во вторник, шестого июня, Уэйл-стрит снова напоминала бурлящий котел: здесь собралось около семи тысяч человек — не только студенты, но и служащие, рабочие, — чтобы выразить протест против действий полиции. На сей раз демонстранты были настроены по-иному. Когда полицейские врезались в толпу, молодые кейптаунцы стали самоотверженно отбиваться кулаками. На ступенях собора завязалось целое сражение. Впервые белые, столкнувшись с насилием против них самих, открыто проявили неповиновение блюстителям порядка. И лишь желтое облако слезоточивого газа, медленно расползавшееся над улицей, решило исход стычки.

Затем выступления произошли сразу в нескольких городах. В Иоганнесбурге на демонстрацию вышли студенты Витса (1 Витс — сокращенное название Витватерсрандского университета.). Главный вход в университет был забаррикадирован автомашинами. Тысячи молодых людей, заполнивших улицу перед кампусом, дружно скандировали: «Свобода!», «Свобода!» Полиции пришлось брать городок штурмом. В Дурбане более полутора тысяч африканских и белых студентов сожгли чучело ненавистного полицейского. Бойкотировали занятия студенты Претории, Грей-амстауна, многих других студенческих городков.

За неделю беспорядков полиция арестовала по всей стране около шестисот белых студентов. Большинству было предъявлено обвинение в нарушении общественного порядка. Но пятидесяти активистам грозило тюремное заключение за нарушение «закона о мятежных собраниях». Белое население роптало. Жестокость полиции вызвала возмущение даже среди обычно инертной массы обывателей. Родители студентов, различные ассоциации и общества требовали наказать виновных в бесчинствах полиции.

...Сессия парламента подходила к концу: оставалось лишь принять законопроект о создании совета государственной безопасности и поправку к закону о почтовом ведомстве, предоставляющую властям «в интересах безопасности» право подслушивать телефонные разговоры и перехватывать корреспонденцию. Выступать должен был сам премьер-министр Форстер, и журналисты гадали, обойдет ли он молчанием последние события, когда буквально у дверей парламента разыгрывались жестокие баталии между полицейскими и студентами.

Небольшая площадь перед особняком бывшей Колониальной ассамблеи, где ныне заседал парламент, обычно многолюдная, сейчас выглядела пустынной. Только лимузины со столичными номерами у дома правительства и вдоль соседних улиц напоминали о том, что сессия продолжается. Вокруг парламента расхаживали агенты особого отдела, внимательно ощупывая глазами редких прохожих, направлявшихся в ботанический сад.

В квадратном зале заседаний собирались депутаты. Большинство, представлявшие правящую Националистическую партию, располагались в удобных зеленых кожаных креслах по левую сторону, меньшинство — по правую. Отзвенел негромкий звонок, и в дверях появился Форстер. Маленького роста, плотный, переваливаясь с ноги на ногу, словно пингвин, он медленно проследовал к своему месту. Тяжелый взгляд голубых глаз из-под насупленных бровей придавал его лицу выражение вечно не высыпающегося и брюзгливого человека.