Журнал «Вокруг Света» №06 за 1978 год
Шрифт:
Жаль, конечно, что Мдлаке не удалось получить место учителя. Тогда бы ему не приходилось встречаться с соуэтовскими ребятами урывками: то на школьном дворе после уроков, то у собора Регина Мунди после утренней воскресной службы, то на уличном перекрестке, где по субботам обычно собираются парни постарше. Абрахам не раз говорил Мдлаке (а тот не менее упорно возражал ему со смущенной улыбкой: «Подумаешь, что такого особенного я сделал...»), что, если бы не его неистощимая энергия, им бы ни за что не удалось так быстро придать новый смысл работе САСМ. Разве смог бы один Тиро помочь ученикам школ в Орландо, Дипклоофе, Наледи, Джабаву в считанные месяцы перейти от попыток ставить коротенькие пьески да горячих,
Знать ради чего. Как много это значит в жизни! Взять хотя бы того же Нгоапу...
«Крестник» мдлаки
С этим парнишкой они познакомились вскоре после той памятной недели в Питермарицбурге, когда родилось Движение за самосознание черных. Тогда, как и сегодня, Мдлака зашел за Абрахамом в школу после уроков. Друзья не спеша шли по бесконечной Потчефстроом-роуд, где в сгущавшихся сумерках уже тускло светили редкие уличные фонари. На востоке небо было заметно светлей — Иоганнесбург в пятницу вечером позволял себе отдохнуть и повеселиться после лихорадки рабочей недели: смеющиеся белые на тщательно подметенных африканцами тротуарах; переполненные бары, кино, дискотеки. По сравнению с Соуэто он представлялся Тиро не просто городом, а лагерем пришельцев с другой планеты, которые случайно высадились среди древней, но, увы, абсолютно чуждой им расы, а потому презираемой и угнетаемой. Не из-за этого ли сотни тысяч обитателей Соуэто должны были к десяти часам вечера покинуть пределы Йобурга, если только они не были нужны, чтобы обслуживать высокомерных господ. Впрочем, им милостиво разрешалось немного «развлечься»: набраться в шебине сдобренного для крепости известью самодельного пива, накуриться травки «дагги», в кровь избить друг друга.
Абрахам и Мдлака свернули на боковую улицу в сторону Дубе. Под фонарем у перекрестка сидел седой африканец, выправлявший погнутое велосипедное колесо. Чуть дальше столпилась кучка любопытных, с интересом следившая за тщетными попытками пьяного выбраться из канавы. Но едва на Потчефстроом-роуд сверкнули фары «квелы-квелы» — патрульной полицейской машины, как фигуры растворились в дымных сумерках.
— Ну как можно молчать, видя все это? — с неподдельным недоумением вскинул голову Тиро.
— Никто же не спорит, Абрахам. И все же, если на тебя донесут, от полиции тебе на этот раз так просто отвертеться не удастся. Да и САСМ можно подвести под удар. А оно только-только встает на ноги.
— Ну со мной все ясно, ты же знаешь, другого пути у меня нет. А САСМ пока ничего не грозит. Ведь полиция считает, что для властей ребята не представляют опасности. Пусть себе собирают гроши, чтобы дюжина-другая «черных сопляков» смогла уметь считать, сколько рандов наработали на того же «алмазного короля» Оппенгеймера тысячи нас, африканцев. Конечно, вовлекать в САСМ следует только тех, в ком абсолютно уверены. Логика жизни обязательно приведет их к столкновению с властью белых, и уж тут-то многое будет зависеть от личного мужества, стойкости. Логика жизни...
Последняя фраза осталась неоконченной, и Мдлака удивленно повернулся к Тиро. Тот кивнул в сторону забора, у которого о чем-то тихо совещались пятеро подростков-тсотси, «уличных
— Одних эта логика жизни приведет к активному, сознательному протесту, других, как вот этих, — на улицу. — Мысли Абрахама повернули в новое русло. — Каждый год полиция арестовывает полмиллиона африканцев, и многих соуэтовоких подростков ожидает знакомство с участком. Но одно дело попасть туда, потому что не хочешь мириться с уготованной тебе участью бесправного раба, и совсем другое — медленно катиться туда по наклонной плоскости, — с горечью закончил Тиро.
— А виноват в обоих случаях прежде всего апартеид, — подхватил мысль друга Мдлака. — Большинство тсотси оказалось на улице, стало хулиганами, занялось грабежами только потому, что однажды их родителям оказалось больше не под силу платить за обучение. А почему, собственно, мы, африканцы, должны отдавать последние ранды, голодать, а для белых школа бесплатная? Слушай, Абрахам, а что, если нам попробовать приобщить вот таких уличных парней к САСМ? Ведь тогда у них в жизни появится хоть какой-то проблеск.
Абрахам Тиро с сомнением покачал головой:
— Нет, Мдлака, боюсь, что время для этого еще не пришло. САСМ пока недостаточно окрепло...
Но Мдлака, не дослушав друга, уже решительно направился к насторожившейся пятерке парней. Это было рискованно. Но и останавливать Мдлаку поздно: уйти сейчас — значило бы показать тсотси, что их боятся. Нет, единственный выход — последовать за Мдлакой.
Верховод тсотси — высокий сутуловатый подросток в потрепанном сером пиджаке, под которым виднелся засаленный воротник свитера, — держался уверенно. Он лишь встал в удобную для нападения позу и сунул руку в карман.
— Ты давно начал грабить? — спросил его Мдлака.
Парень опешил.
— Нет, — неуверенно протянул он.
— Убил кого-нибудь?
— Я не ношу ножа, — оправдываясь, ответил тот.
Его приятели хихикнули.
— Весельчаки, да и только, — вмешался в разговор Абрахам. — Лет-то сколько?
— Пятнадцать.
— Как зовут?
— Нгоапа.
— Когда бросил школу?
— Четыре года назад, — сбитый с толку тсотси послушно отвечал на вопросы странных молодых африканцев, невесть откуда появившихся в их владениях.
— Родители есть?
— Ма-ать, — протянул Нгоапа как-то совсем по-детски. — Отец завербовался на шахту, и о нем не слыхать.
Тиро, молча слушавший эту столь же страшную, сколь и обычную для Соуэто короткую исповедь, слегка махнул рукой — это был жест неподдельной тоски, дескать, здесь уж ничего не изменишь, — и, повернувшись, зашагал прочь. Но Мдлака еще немного задержался.
— Учиться хочешь?
— Есть хочу, — задиристо ухмыльнулся тсотси.
Мдлака не обратил внимания на его тон.
— Приходи в воскресенье к собору, потолкуем, может, что и придумаем, — дружелюбно, сказал он и, не дожидаясь ответа, поспешил за другом.
Так произошло знакомство Мдлаки с его «крестником». Вопреки сомнениям Абрахама Нгоапа все же пришел в воскресенье к собору. Пока Мдлака беседовал с толкавшимися на площади подростками, переходя от группы к группе, паренек неотступно следовал за ним, жадно вслушиваясь в необычные для его уличного мирка разговоры. Так было несколько раз. Потом Нгоапа стал вечерами провожать своего «крестного» к лачуге на Морока-норс, где тот снимал угол, а днем, когда Мдлака подрабатывал в лавчонке, бегал по всему. Соуэто, выполняя поручения своего наставника. Позднее Мдлака пристроил парнишку в магазинчик на Маркет-стрит, и его заработок стал главным подспорьем для семьи, где подрастало еще четверо братьев.