Журнал «Вокруг Света» №07 за 1974 год
Шрифт:
— Мария! Солнце взошло. Какое оно красивое! — зовет женщина. — Мария!
Солнце поднимается быстро, и его лучи становятся горячими. Океан, вернее один из его краешков, Мексиканский залив, спокоен и тих. Внизу изгибается, тускло посверкивая, гаванская набережная Малекон. Вода возле нее прозрачна. Видны коралловые рифы и косячки рыб. Мимо белого маяка крепости Морро проходит танкер, а навстречу ему спешит в открытое море траулер. Мне и надписи читать не надо, я знаю — это «Паллада» отправляется в долгий промысловый рейс. Три дня назад мы, русские моряки из подменной команды,
— Мария! Какой пароход красивый! — снова зовет женщина, кокетливо поглядывая на меня...
Пойду-ка я лучше на Малекон. Приятно побродить по набережной, пока солнце еще не раскалило воздух и каблуки не вязнут в асфальте. Франсиско наверняка и сегодня придет ловить рыбу: говорят, место напротив нашего отеля самое уловистое...
А вот и Франсиско. Заметив меня, загоревший до черноты мальчуган приветственно машет рукой. На голове у него сомбреро, вылинявшая рубаха узлом стянута на животе, зеленые шорты посверкивают присохшей чешуей.
— Буэнос диас! — пожимаю я узкую, но крепкую ладонь. — Комо еста?..
— Добри утра! — отвечает Франсиско и щелчком, как ковбой, откидывает сомбреро на затылок. — Все о"кэй, амиго!
— Ну, сегодня ты, конечно, поймаешь Большую Рыбу?
— Поймаю! Я тебе говорил, что видел ее собственными глазами? Ну вот как тебя. Гляди: она вот такая!.. — Франсиско разводит руки. — Она зеленовато-синяя и в белых точечках. Она такая блестящая, ну будто вся покрыта новенькими серебряными монетами!
Мы садимся на теплый гранитный парапет. Справа от нас мрачно уставился в воду пожилой мужчина в морской фуражке с громадным козырьком. Из-под козырька торчат лишь толстые щеки, покрытые такой густой и жесткой щетиной, что кажется, будто фуражка надета на свернувшегося ежа. Слева сидит черный, как гуталин высшего сорта, негр с такой ядовитой сигарой в крепких, лошадиных зубах, что даже ветер, дующий со стороны океана, не в силах развеять ее резкий, удушающий запах.
— Хеллоу, Бенито! Хеллоу, капитан! — говорит Франсиско.
— Удачи тебе, — улыбается негр.
— Здорово, малыш, — ворчит «еж», грузно шевельнувшись. — Надеюсь, ты сегодня помолчишь? Про твою Большую Рыбу уже знает вся Гавана.
Насвистывая, мальчик открывает небольшой чемодан. Там лежат толстые капроновые лески, каждая из которых может выдержать трехметровую акулу, свинцовые грузила, железные и медные поводки и блестящие изогнутые крючки.
Что-то бормоча и щуря черные, в длинных ресницах глаза, Франсиско берет то один крючок, то другой, ощупывает их жала, качает головой, причмокивает языком и опять начинает тихонько свистеть. Мне нравится его рыболовная страсть и вера в успех. Познакомились мы месяца два назад и вот встречаемся, разговариваем:
Франсиско изучает русский язык, потому что после школы хочет поехать в Россию «учиться на капитана», я — испанский. Мое произношение потешает его, он смеется над моими ошибками, но тем не менее мы ладим и понимаем друг друга.
— Я нырнул и увидел
Плюнув через левое плечо — каждый на Малеконе знает, что это должно принести удачу, — Франсиско раскручивает над головой лесу и ловко швыряет ее. Тяжелый груз уволакивает лесу в воду. Далеко улетела приманка! Покосившись вначале на «капитана», а потом на Бенито, окутанного синим облаком дыма, мальчик устраивается поудобнее и кидает в воду монетку. Это чтобы океан был добрее к нему, к Франсиско, чтобы океан отдал ему большую красивую рыбу. Наверно, тут, у Малекона, все дно усыпано, как галькой, серебряными монетами: вдоль набережной сидят рыболовы, и каждый хочет поймать Большую Рыбу. Об этом я и говорю мальчику.
— Ага. Много тут монет понасыпано, — подтверждает Франсиско. — Однажды поймали большую-большую и очень тяжелую рыбину. И что же? Рыбак взял ее за хвост, тряхнул, и на асфальт посыпались монеты!.. — Мальчик подергал лесу. — Ну ловись же, рыба... Так вот: вдруг бежит человек и кричит: «Зачем вы поймали эту рыбу! Это моя ученая рыба! Она плавала и собирала мне монеты! О, я разорен! О...»
— Малыш, если ты будешь так много болтать... — шевельнувшись, ворчит «капитан», — ...если ты будешь так много болтать, то не поймаешь даже лягушонка.
— Ты не прав, капитан, — вступает в разговор негр. — Прости меня, но и я слышал про ручную рыбу, которая глотала монеты...
— Бенито, двадцать лет мы проплавали на одном корыте, — тяжело вздохнув, говорит «капитан». — И всегда ты верил любой брехне... О-оп!.. — «Капитан» резко подсекает и тянет лесу. Вода всплескивает. На камни падает ярко-оранжевый, в синих крапинках группер. Сняв его с крючка, «капитан» продолжает: — Рыба, жующая монеты, это брехня, Бенито.
— Ну хорошо, «капитан», — соглашается Бенито. — Ради бога, умолкни. Сколько помню тебя, сипишь, как испортившийся сифон.
— Ага... тронула! — сдавленно шепчет вдруг Франсиско. — Я почувствовал пальцами. Вот еще... Ну ловись же, Большая Рыба, ловись.
Солнце печет кожу. Легкий ветер срывает с воды соленую, едкую пыль. Франсиско надвигает сомбреро на самый нос, весь напрягается. Он тихонько посвистывает, подманивая рыбу, так его учил отец, рыбак с траулера «Тунец».
Леса вдруг натягивается струной, Франсиско дергает что было силы и, что-то выкрикивая, начинает тянуть лесу из воды. Неужели попалась Большая Рыба?.. Старый моряк сдвигает фуражку с лица, и я вижу его синий, будто баклажан, «ос и голубые, выцветшие от солнца и соленых брызг глаза. Бенито тоже оживляется. Он машет перед лицом руками, как бы выгребаясь из облака дыма, потом выдергивает сигару изо рта, яростно вжимает ее горящим концом в камень, но та продолжает дымить еще пуще...