Журнал «Вокруг Света» №10 за 1960 год
Шрифт:
Стучат топоры. Это группа молодых ребят вырубает из толстого ствола пирогу. Проходит неделя-другая, и на рассвете новая пирога уже выходит в море.
Вокруг водопроводных колонок — стайки девушек. С тазами и ведрами они пришли сюда за водой и в ожидании своей очереди о чем-то спорят, смеются. Некоторые стирают белье, купают ребятишек. Эти колонки — своеобразные девичьи клубы. Здесь узнаются последние новости.
На самом берегу расположился небольшой рыбный рынок. В плетеных корзинах можно увидеть плоских квадратных скатов с тонкими и упругими, как стальной прут, хвостами, серебристо-синих
Перед закатом возвращаются с моря рыбаки. По голубому простору океана разбросаны золотистые пятна парусов, словно ветер гонит осенние листья. На берегу собираются рыбачьи семьи, быстро вытаскиваются на песок лодки, выгружается улов. Ночь наступает мгновенно, словно кто-то набрасывает на небо черное покрывало. Перед домами женщины зажигают керосиновые лампы. Освещенные их мерцающим пламенем, люди отдыхают от зноя, от дневной усталости.
* * *
Как возникли многие города в Африке южнее Сахары? К купцу, обсчитывающему туземцев, присоединялся священник-миссионер, который обворовывал их души. Затем для «защиты» купца и священника прибывали солдаты и чиновники, они отбирали у населения то, что не смогли или не успели прикарманить купцы и миссионеры. На базе торговой фактории, церкви, военной казармы и канцелярии колониального чиновника и возникли многие из современных африканских городов.
Так родился и город Конакри. В 1889 году корвет «Горячий» получил приказ аннексировать остров Тумбо и полуостров Калум, где уже расположились торговые фактории и миссионеры. Не заставили себя ждать и чиновники.
С тех пор вместе с ростом города богатели, становились все влиятельнее, все сильнее торговые компании. Они раскинули паутину своих отделений по всей стране, проникли в самые глухие деревни. В столице же разместились их крупные магазины, склады. Тесно связанные между собой, компании диктовали крестьянам закупочные цены, монополизировали продажу предметов первой необходимости.
Французская компания Западной Африки (СФАО), Торговая компания Африканского Запада (СКОА), компания Французского Нигера, «Шаванель и сын», «Петерсон и Законис» — эти торговые монополии долгие годы хозяйничали в Гвинее.
Родилась независимая Гвинея, но они не сложили оружия. Экономические мероприятия молодого гвинейского правительства встретили яростное сопротивление этих компаний. Опираясь на банки, они попытались взвинтить цены в деревне, сорвать установленные государством закупочные цены на основные экспортные культуры — бананы и кофе. Но это экономическое наступление закончилось полным провалом.
Однажды вечером я встретился в кафе «Перрон» со знакомым французом, работавшим в компании СФАО. Я спросил у него, не собираются ли владельцы компании менять ее название,— ведь оно звучит несколько странно в Западной Африке, где появляются все новые и новые независимые государства. Он улыбнулся.
— Насколько я знаю, вопрос этот обсуждался. Но какое это имеет значение? В Гвинее, я думаю, нам все равно не удержаться, как бы мы ни назывались, а в других африканских странах мы еще очень сильны.
Мой
Вывески ливанских торговцев выглядят куда скромнее. Но встречаются их лавки буквально на каждом шагу. Как правило, многообразие ассортимента здесь самое не вероятное. В одной из лавок мне объяснили это так: торговец никогда не знает, что может потребоваться покупателю, но удовлетворить любой его запрос он должен.
За прилавком вся семья торговца — он сам занимается покупателями, жена — кассир, дети подают товар с полок. В лавке полутемно, свет проникает туда только через проемы дверей.
Первые ливанские торговцы появились в Гвинее еще в начале нашего века. Они смело открывали свои лавчонки в таких районах, куда более требовательные французы отказывались ехать. Колониальная администрация и крупные торговые компании быстро поняли, какую выгоду можно было извлечь из этих людей. Монополии превратили их в своих агентов, а администрация поддерживала ливанцев, надеясь предотвратить зарождение национальной африканской буржуазии.
Вечером на улицах города часто можно встретить этих жирных с заплывшими глазами мужчин или их жен, таких же полных, увешанных золотыми украшениями. Еще не так давно они чувствовали себя здесь если не хозяевами, то уж во всяком случае доверенными слугами хозяев страны. Теперь все чаще их лица омрачает тень беспокойства. Создание гвинейским правительством в городах государственных магазинов, образование в деревнях кооперативов, закупающих у крестьян сельскохозяйственные продукты и продающих им все необходимое, вырывает у ливанского лавочника почву из-под ног. Сплетенные колониализмом экономические тенета лопаются.
Во французских магазинах покупатели в подавляющем большинстве белые, в ливанских — белые и африканцы. На рынке покупают и продают только африканцы.
Рынок в Конакри — это универсальный магазин для бедноты. На деревянных столах под навесами грудами лежат кирпично-красные помидоры, колючие ананасы, зеленовато-лиловые плоды авокадо, оранжевые манго. В пестрых мисках — пирамиды темно-синих шаров; это индиго, которое и сейчас используется местными ремесленниками-ткачами для окрашивания тканей. Из окрестных деревень крестьяне — суссу и бага — привозят рис, выращиваемый на морском побережье, длинные корни маниока, из которого получают крахмал, бананы. С берегов рек Верхней Гвинеи — Тинкиссо, Мило, Нигера — доставляются тюки вяленой рыбы.
За столами с продовольственными товарами хозяйничают только женщины. Мужчины господствуют в другой сфере. Они продают ткани, всевозможные изделия из металла, различные украшения, лечебные травы, детские игрушки. Их столы стоят отдельно, образуя особый ряд. Я видел здесь выкованные деревенскими кузнецами топоры и мотыги — даба. И сегодня даба — основное орудие гвинейского крестьянина. Во многих районах страны еще не знают плуга.
Я был удивлен, увидев такое своеобразное «разделение труда» в торговле, и долго не мог понять, в чем тут дело. Наконец в одной из бесед с гвинейскими друзьями ситуация прояснилась.