Журнал «Вокруг Света» №10 за 1980 год
Шрифт:
Что ж, безработица и ненависть к полиции, возможно, и явились непосредственными причинами ожесточенной стычки у кафе «Блэк энд уайт», но в целом это была вспышка гнева и отчаяния членов наиболее обездоленной общины Бристоля.
Может ли это повториться? Министр внутренних дел Т. Рейзон, посетивший Сент-Пол на следующий день после мятежа, выразил надежду, что это был единичный случай. Однако Бил Нике считает, что «было бы опасной ошибкой рассматривать события на Гросвенор-роуд в таком плане». И он прав. То, что мелкий инцидент мог привести к столь серьезным последствиям, не предвещает ничего хорошего. К тому же следует помнить, что в ближайшие годы школы окончат тысячи «цветных» британцев, для которых в обстановке экономических трудностей нет никаких перспектив, кроме прозябания в городских гетто. Председатель
Роберт Чешайр, английский журналист («Обсервер»)
Перевел с английского С. Милин
Наследник Сопианы
В каждом городе есть всем известная улица — не главная, но такая, на которой приятно гулять, беседовать со знакомыми, назначать встречи. В Будапеште это улица Ваци, в Пече — улица Лайоша Кошута. На улице Кошута нет автомобилей. Витрины магазинов и магазинчиков, вывески закусочных, гулкие голоса продавцов газет, лотки с блинчиками-лангошами. Улица залита солнцем: дома невысокие и обращены к улице крутыми скатами черепичных крыш. С середины улицы видно пол небосвода. В ясную погоду здесь светло с рассвета до заката.
Мой спутник Ласло Варга степенно, но с завидным умением прокладывает путь в густой толпе горожан. Подмигнув встречному приятелю, он протягивает ему ладонь-лопату и обменивается фразами, понятными лишь тем, кто давно знает друг друга. Мы идем к Ласло домой пешком, потому что в Пече это проще и ближе, чем добираться на автобусе. Компактно застроенный Печ, где живет 180 тысяч человек, слегка вытянулся вдоль южных склонов гор Мечек. Его извилистые и крутые улицы трудны для автобусов, и потому сеть транспортных линий не отличается густотой. К тому же здесь приятно ходить пешком, вдыхая ароматный, немного терпкий воздух — леса окружают город со всех сторон.
Холодов в этом краю почти не бывает, пасмурные дни выпадают редко. Столь благоприятные природные условия привлекли еще римлян, основавших тут поселение с мелодичным именем «Сопиана». Наследником Сопианы стал впоследствии Печ. О том, что здешний климат близок к средиземноморскому, напоминает многое — и открытые кухни во внутренних двориках, и резные кроны фиговых деревьев, декоративных пальм, и атласные лепестки писков. Печских диких пионов — больше их нигде в Венгрии не встретишь.
...Издавна Печ слыл городом в высшей степени гостеприимным и благожелательным, обителью музыкантов и поэтов, живописцев и графиков. Затем город обрел многие индустриальные профессии, в том числе и шахтерскую. Окрестности города — единственный в Венгрии каменноугольный бассейн. Мой друг Ласло Варга — горняк, инженер-маркшейдер.
...Следующее утро было заполнено гулкими взрывами. В карьере одного из семи предприятий, которыми ведает печское шахтоуправление, убирали твердые породы. Молочный туман рассеялся, и с высокого обрыва стали хорошо видны желтые пятна шурфов в пластах породы на противоположном краю карьера. Подброшенный невидимой силой, черный выступ дрожащей массой взметнулся ввысь. Грохот послышался позже, когда пыльное облако уже начало оседать.
— Вообще-то у нас больше работы не для подрывников, а для экскаваторщиков, — заметил Ласло. — Взрываем лишь в тех случаях, когда попадаются очень твердые слои. Печские открытые разработки дают ежегодно свыше трех миллионов тонн угля. А по оценкам геологов здесь залегает не менее трехсот миллионов тонн топлива. Так что лет на сто еще хватит работенки!
Посторонившись, мы пропустили тяжело нагруженный самосвал «раба». По укатанному большаку он помчался на фильтровку угля. Самая лучшая часть топлива пойдет отсюда в Дунауйварош, где встретится с криворожской рудой. Там, на металлургическом комбинате, будут выплавлены очередные тонны стали. А низкокалорийные угли направляются на печскую ГРЭС, три высоких трубы которой видны на горизонте.
На
Окрестности Печа должны оставаться зелеными.
Перекресток времен
В один из знойных августовских дней 1975 года участники I фестиваля дружбы советской и венгерской молодежи работали на виноградниках госхоза «Балинт Терек» под Будапештом. Среди тех, с кем мне довелось там встретиться, была Дьёнди Бузаши, студентка из Печа. Это от нее я впервые услышал, что центр области Баранья — город особенный, что его, образно говоря, никогда не заслоняла тень столицы. Признаюсь, тогда слова Дьёнди показались преувеличением. А сейчас, после того как мне довелось побыть в Пече, думается, что она все-таки права.
С первых же минут приезжего в Пече не покидает ощущение того, что он увидел город, ни в малейшей мере не ущемленный своим провинциальным статусом. И дело даже не в том, что Печу были «дарованы привилегии вольного королевского города» еще в 1780 году, почти за столетие до объединения Пешта, Буды и Обуды в единый Будапешт. Гораздо важнее, что Печ всегда оставался самим собой. Он и не пытался состязаться с помпезностью дворцов столицы, с классической прямолинейностью ее проспектов. В отличие от многих других венгерских городов, здесь даже в миниатюре не воспроизводили будапештского опыта в градостроительстве. Не копировали его и в быту. С другой стороны, имея реальные шансы стать городом-кунсткамерой, Печ волею истории отклонил и это, казалось бы, выгодное амплуа. Надев без всякого стеснения рабочую спецовку, он застраховал себя от схожести с такими музейными уголками страны, как, например, Сентэндре, Вышеград, Эстергом. Так и получилось, что в панораме современной Венгрии Печ действительно занял неповторимое место.
...Площадь Св. Иштвана — исторический центр города. У фасада тысячелетнего кафедрального собора, словно перепоясанного галереей с аркообразными сводами, работают реставраторы, молодые ребята. Если бы не синий цвет халатов, парней вполне можно принять за хирургов. Раскрытые наборы инструментов — и те напоминают своим серебристым отблеском атрибуты операционной
Собравшись на перекур, реставраторы время от времени заглядывают в подробный план здания, расстеленный на ступенях. Чтобы кусок ватмана не унесло порывом ветра, он был прижат чьим-то портфелем.
Дойдя до чертежей фундамента и подземных лабиринтов, реставраторы вступают в спор. За какой стеной скрыта более древняя кладка, а за какой — нет? Спор этот — отзвук большой дискуссии вокруг биографии собора и имеет веские причины история собора действительно изобилует многими непроясненными страницами.
Когда-то именно это место было центром римской Сопианы. Рядом располагалось кладбище, где похоронены казненные основатели местной христианской общины, — свидетель тех времен, когда новое вероисповедание жестоко преследовали власти. Позднее, в IV веке, когда христианство восторжествовало, здесь был основан епископат. Построили и первую церковь — базилику. До позднего средневековья базилика не сохранилась, не пережив беспокойные времена великого переселения огненными вихрями проносились по задунайскому краю войны и набеги известных и неизвестных племен друг друга сменяли гунны, готы, авары. Пережить все эти потрясения довелось лишь подземным склепам да сооруженной тут же часовне, известной своими гармоничными пропорциями. Эти памятники в конце концов достались кочевникам-венграм, пришедшим сюда в IX веке. В 1009 году король Иштван, обративший Венгрию в христианство, вновь основал печский епископат, владения которого простирались на целый ряд областей.