Журнал «Вокруг Света» №10 за 1995 год
Шрифт:
Итальянские дни
В Сан-Бенедетто де Тронто, маленьком итальянском курортном городке на адриатическом побережье, существует обычай: в конце августа на набережной Лонге-Маре, под кронами пальм, накрывают для приезжих гостей богатый морскими дарами стол.
Это самый длинный стол в мире, утверждают жители городка, — он тянется по всей набережной на несколько километров. А я бы добавила — и по всей Италии...
В ожидании весны
На аэродроме в Анконе гулял ледяной ветер. Он дул с севера, с заснеженных Альп, над которыми мы недавно пролетали. Горы тянулись цепь за цепью, ослепительно-белые, с черными провалами долин. Когда они плавно перешли в темное предгорье, открылось море — серое, блеклое, словно вобравшее в себя холод снежных гор. И потом, когда мы добирались на автобусе из Анконы в городок Гроттамаре («Грот у моря»), где находилась наша гостиница, и дорога шла все время вдоль побережья, я не переставала удивляться, что вижу Адриатическое море — таким оно было в те январские дни безжизненным, словно застывшим...
Мне оставалось вспоминать осень 1990 года, когда я впервые была в Италии и когда ее солнечный жаркий блеск, казалось, проникал в кровь. Именно тогда в Риме, в музее Ватикана, я обратила внимание на Галерею географических карт. Это были карты Италии, различных ее областей, выполненные художниками в XVI веке. Они располагались на покатых стенах длинной галереи — 20 с одной стороны, западные области, 20 — восточные, с другой, — и, входя в зал, ты как бы проходил всю Италию — с юга на север. Каждая карта была самостоятельным произведением искусства: художники-картографы щедро дополняли лист рисунками парусников и мифологических сцен, гербами, вязью букв, замысловатыми картушами. Но три цвета — белый, зеленый и синий — присутствовали неизменно. Так и осталась у меня в памяти эта яркая, цветная, солнечная Италия, о которой Тютчев писал: «Но небо здесь к земле так благосклонно!»
...За окном гостиницы шумит море. Одевшись потеплее, иду на пляж. Он пустынен. Волны, набегая, разбиваются о волноломы и откатываются пенными кругами, не трогая широкую песчаную полосу пляжа. Выстроились в ряд пустующие душевые кабинки и каркасы пляжных зонтов — можно представить, какая жизнь здесь бурлит летом.
Сразу за пляжем, на возвышенности, — светлые дома Гроттамаре. Набережная застроена трех-четырех этажными особняками. Во дворах — высокие туи, раскидистые пинии, пальмы. Однако жалюзи на окнах опущены, во дворах — ни души. Похоже, большинство особняков — дорогие гостиницы, но сейчас они пустуют.
Боковая улочка чуть заметно поднимается в гору. Вдоль выложенного плиткой тротуара высажены деревья. В зеленой листве светятся оранжевые шары апельсинов, они висят на уровне балкона, протяни руку — и... Прохожих — ни души. Изредка прошелестят машины, проехала на велосипеде старушка, закутавшись в широкий шарф, промчалась на мотороллере молодая женщина в развевающемся норковом манто. Куда они едут, куда спешат? На двери одного особняка вижу пышный розовый бант с лентами и записку: «7 января сего года в этом доме родилась Эмилия Висконти, ростом 51 см, весом 3330 гр.» Я вспомнила, что в Болгарии, даже в самых маленьких городках, на самых, казалось бы, плохоньких домах висели фотографии тех, кто недавно ушел из
Но вот и центр: банки, офисы, магазины, пиццерии, бары... И рынок — то, что у нас называют «развал». На нескольких улицах, примыкающих к центру, раскинулись торговые ряды. Здесь есть, кажется, все. Но больше всего — обуви. Ведь область Марке, куда входит Гроттамаре, славится обувью. Говорят, сам американский президент Клинтон приезжал сюда заказывать ботинки. Может, это и легенда, но вот старушку, закутанную в шарф, и молодую женщину в норковой шубе, что промелькнули в переулке, я здесь встретила. Еще бы! «Развал» работает лишь раз в неделю, да и время сейчас подходящее для покупок: после Рождества, перед весенним сезоном, цены сильно снижены. Магазины стремятся распродать залежавшийся товар, и почти на каждой витрине крупно выведено: «Saldi» или «Skonto» и проценты скидки.
Мое знакомство с прозаической стороной жизни маленького городка прервал негромкий колокольный звон (в это время я сидела в кафе за чашкой капуччино и удивлялась — почему люди в основном стоят за стойкой, не садясь за свободные столики. Получив счет, поняла: сидение обходится в 1000 лир!) Колокольный звон вывел меня к собору, что стоял на той же центральной улице. Перед собором, на неширокой площади, возвышался старинный фонтан. Он, правда, бездействовал — не сезон, вероятно, но двери собора были приглашающе открыты. Скромное убранство, витражи, наполненные солнечным светом, ряды темных деревянных скамей. Шепнешь слово — эхом отдается под куполом. Скамьи пусты, только один мужчина сидит, опустив седую голову на грудь...
Сколько потом, путешествуя по Италии, видела я церквей, соборов, монастырей, базилик, не сравнимых ни по архитектурным достоинствам, ни по богатству внутреннего убранства с собором в Гроттамаре — но почему-то он запомнился. Здесь не было, как везде, громкоголосых туристов и той подавляющей пышности, которую я вскоре увидела в кафедральном соборе городка Асколи-Пичено. А были только тишина и покой...
В Асколи-Пичено мы приехали, оставив позади многие километры дороги, идущей вдоль побережья, и вдоволь наглядевшись на цепочку приморских городков, переходящих один в другой и похожих друг на друга чистыми улочками и невысокими особняками, скрытыми в зелени. Слева перламутрово светилось море, отражая серые облака, справа — зеленели предгорья, тянулись голые виноградники и серые рощи оливковых деревьев. Область Марке славится и своими оливками. Кое-где на полях уже работали люди, словно приближали весну, с которой приходит надежда найти хорошую работу. Нам рассказывали, что летом приезжают даже из Рима, арендуют рестораны и вкалывают с утра до вечера, обслуживая туристов. Один итальянский журналист подсчитал, что русский турист оставляет в Италии, в частности, в курортном городке Римини, три-четыре тысячи долларов (по-моему, он перестарался, но не в этом дело) и призывал всячески развивать туризм. Что итальянцы умело и охотно делают и без призывов, понимая, что козырная карта в этом деле — их собственная богатейшая природа, история и культура.
Поэтому мы и едем в Асколи-Пичено, город, переживший за века немало трагедий, но сохранивший свой исторический центр. Асколи-Пичено лежит близ горы Вознесения, или горы Гиганта (очертания ее напоминают профиль человека), на слиянии рек Тронто и Кастеллано. Сразу за городом поднимаются снежные пики. Старинный мост, каменные стены палаццо, башни, черепичные крыши, узкие улочки, брусчатые мостовые, выметенные ветром до блеска, и теплое мерцание свечей в соборе — таким остался в моей памяти городок Асколи-Пичено. И еще — витые каменные трубы портала церкви Св. Франциска: дотронешься до них — и звуки разной густоты и силы наполняют пространство. Они звучали во мне на всем обратном пути, до самого Гроттамаре.