Журнал «Вокруг Света» №11 за 1980 год
Шрифт:
Не сотрутся из памяти улыбка его и жесты
Той последней нашей с ним встречи. Он был с сыном.
Я не сказал: «Прощай», сказал: «Береги себя».
Но мы оба знали: беречь себя он не будет.
Трагическая история двух уругвайских политиков относится к недавнему прошлому, но лишь в последнее время стало точно известно, что их судьбу определил КОНДОР.
Впервые относительно подробно об этой континентальной террористической организации рассказал известный американский журналист Джек Андерсон в статье «КОНДОР: южноамериканские убийцы», опубликованной в газете «Вашингтон пост» в августе 1979 года. В состав упомянутой организации
На совести террористов из КОНДОРа почти все политические убийства, совершенные в западном полушарии за минувшее время. В том числе покушения на бывшего главнокомандующего чилийских сухопутных сил Карлоса Пратса и на бывшего министра в правительстве Сальвадора Альенде, видного деятеля социалистической партии Орландо Летельера, на экс-президента Боливии, генерала в отставке Хуана Хосе Торреса и на уругвайского военного атташе в Париже полковника Трабаля.
В американской печати высказывалось следующее предположение: Центральное разведывательное управление США создало этот «консорциум убийств», поскольку опасалось, что после скандальных разоблачений своей деятельности, имевших место в 1975 году, оно само уже не сможет с прежней свободой рук чинить суд и расправу над политическими деятелями, неугодными Вашингтону и его креольским союзникам.
КОНДОР активен по-прежнему.
Есть подозрение, что именно КОНДОР за последние два года уничтожил четырех видных гватемальских политиков — Фуэнтеса Мора, Колома Аргета, Рубена Абраама Искамбари и Хименеса Кахаса. Собраны доказательства того, что именно он в марте 1980 года расправился с сальвадорским архиепископом Ромеро.
Валентин Машкин
Бледнолицые и краснокожие
Когда я долгое время работал в Канаде, меня волновала проблема коренного населения Америки. С одной из ее сторон — отношением белого населения к индейцам (нынешнего белого к сегодняшним индейцам) — я соприкоснулся вплотную.
Какой-то индеец
Мой сосед Раймонд пригласил меня поехать ловить рыбу.
— На этом озере, — сказал он,— мало кто бывает, там еще можно поймать две-три форели. И не каких-нибудь коротышек, а фунта по три-четыре каждая. Если повезет, то, может быть, попадется и северная щука фунтов на двадцать. Лодки и снасти возьмем у старика Корли.
Это было так заманчиво, что мне оставалось только согласиться. Дело происходило в Канаде, недалеко от границы с США. Часа в четыре дня, в субботу, мы катили в раймондовском «шевроле». Уже в сумерках добрались до озера и не без труда нашли на его берегу хижину Корли. Впрочем, хижина — это не то слово. Еще с давних времен колонизации и войн с индейцами белые поселенцы строили себе дома-крепости, немного напоминающие русские рубленые избы, благо леса тогда еще было много. Вот так именно выглядел дом Корли. Черная вода начиналась буквально у моих ног, и в стороне что-то постукивало непрерывно: вероятно, лодки, привязанные поблизости. Электричества не было, только в небольшом оконце дома позади меня скудно светила
Вдруг очень далеко, в темноте, появился крохотный огонек, где-то там, за водой. Появился и исчез, но через несколько мгновений появился снова и уже не пропадал. Тишина стояла полная, если не считать шелеста набегавшей волны. В это время позади открылась дверь, и ко мне подошел Корли. Из двери, оставшейся полуоткрытой, пополз тусклый свет и успел захватить тень удалявшегося пса.
— А, — сказал Корли, — Чиф уже тут как тут, он любит встречать новых людей, все-таки развлечение. Вы, наверное, не представляете себе, какое тут безлюдье. Все уходят в город. Земли тут нет, одни камни, скалы, ели и озера, в которых рыбы почти не осталось.
Вы только не подумайте, что в этом тоже ничего нет, — спохватился он, — для любителей-то кое-что найдется, но чтобы жить на подножном корму, как в старые времена, этого не хватает...
Корли замолк, из темноты появился Чиф и на этот раз уселся около хозяина, не обратившего на него ни малейшего внимания. Чиф озабоченно почесался и нехотя передвинулся ко мне. Снова стало тихо.
— А что это за огонек, — спросил я, — вон там, между небом и землей?
— Это около трех миль отсюда, в том конце, — сказал Корли. — Там индеец живет. Уже много лет, даже не помню, когда он появился. Пойдемте спать, уже пора, завтра рано вставать.
Никто не стал ждать второго приглашения, и через десять минут Корли показал мне на три двери, ведущие куда-то из кухни-столовой его дома:
— Выбирайте любую, они все одинаковые.
Открыв крайнюю дверь, я обнаружил крохотную комнатку, где стояли кровать и стул — больше ничего. Небольшое оконце, расположенное странно низко над полом. Стекло было все в трещинах. Я быстро разделся, залез под одеяло и только тогда обратил внимание, что в «кабине» не было потолка, а прямо над головой виднелись дряхлые стропила и доски крыши на них.
Сон не шел ко мне, верно, необычность обстановки мешала. Я повернулся на бок, лицом к оконцу и снова увидел одинокий огонек на том конце озера...
Проснулся я от тихого шума в большой комнате. В окошко пробивался странный свет — тусклый и серый. Быстро одевшись, я вышел в кухню. Корли стоял у стола и строгал большим охотничьим ножом кусок бекона прямо на сковородку...
— Бегите на озеро, — сказал он, — умывайтесь и обратно. Раймонд уже там.
Когда я вышел, меня сразу охватил густой туман, и, хотя стало посветлее, все равно ничего не было видно.
Вода была чертовски холодная. Когда я разогнулся и стал вытираться, то увидел наконец и лодки, привязанные в стороне. Две деревянные и одну алюминиевую, старую и довольно сильно побитую по бортам.
Завтрак прошел в молчании.
— Ну, теперь пошли, — сказал Корли, обращаясь не то к нам с Раймондом, не то к Чифу.
Туман понемножку поднимался, и где-то в стороне уже угадывалось солнце.
Корли сунул Чифу у крыльца жестяную тарелку с остатками завтрака и спустился с нами к воде.