Журнал «Вокруг Света» №12 за 1994 год
Шрифт:
— Но могли ведь часы врать, — упорствовал Хаас.
— Разумеется, — признал Старкингтон. — Но разве это случайность — пасть жертвой безграничного доверия к механическому устройству? Изобретения, мой дорогой Хаас, — это работа конструктора, а не мыслителя.
— Сегодня вечером в четыре часа отплывает судно «Ориентал стар». Он вполне может прибыть на Гавайи раньше «Истерн клипера». Предлагаю встретить Драгомилова в Гонолулу, — сказал Хаас.
— Прекрасная идея, — с энтузиазмом поддержал Гановер. — Он ведь думает,
— Шеф никогда не чувствует себя в безопасности, — заметил Старкингтон. — Правда, он не позволяет чувству опасности захватить его. Итак, джентльмены, предложение Хааса вас устраивает?
С минуту все молчали. Потом Луковиль покачал головой:
— По-моему, нет необходимости выезжать всем. Хаас еще не оправился от ранения. Кроме того, было бы ошибкой помещать все яйца в одну корзину. Я бы предложил Хааса оставить. Может возникнуть необходимость в каких-то действиях на материке.
— Я согласен. — Старкингтон кивнул. — А как Хаас?
Маленький энергичный человек невесело улыбнулся.
— Я бы с удовольствием присутствовал при убийстве... Но я склоняюсь перед логикой аргументов Луковиля. Я тоже согласен.
Гановер кивком выразил одобрение.
— Хватит ли у нас денег?
— Это я получил сегодня утром. — Старкингтон достал конверт. — Холл подписал документ, дающий мне право на все наши фонды.
Гановер удивленно поднял брови:
— Значит, он уплыл с Драгомиловым.
— Скорее с дочерью, — улыбнулся Хаас. — Бедняжка Холл! Заполучил тестя, за убийство которого сам же уплатил деньги.
***
Краешек солнца плавно поднимался из-за горизонта. Наслаждавшийся теплым утренним бризом Винтер Холл, внезапно обернувшись, увидел Драгомилова.
— Доброе утро! — улыбнулся Холл. — Как спали?
— Как и следовало ожидать, — с усилием улыбнулся в ответ Драгомилов.
— Когда, мне трудно заснуть, — сказал Холл, — я обычно гуляю по палубе. Такая прогулка помогает нагнать сон.
— В прогулках не было недостатка, — Драгомилов пристально посмотрел на молодого человека, стоявшего рядом. — Ко мне прошлой ночью перед отплытием пожаловал посетитель.
Холл вдруг все вспомнил.
— Грэй! Это ему было поручено обследовать этот корабль!
— Да, Грэй пришел повидаться со мной.
— Он на борту? — Холл оглянулся: приятная улыбка исчезла.
— Нет, он не отплыл с нами. Он остался.
Холл с недоумением посмотрел на стоящего рядом светловолосого человека и, казалось, начал понимать.
— Вы убили его?
— Да. Я был вынужден.
Холл снова стал наблюдать за восходом. Лицо его было строгим.
— Вы говорите, что были вынуждены. Не означает ли это признание перемен в ваших убеждениях?
— Нет, — Драгомилов покачал головой. — Хотя убеждения могут меняться, если человек достоин звания существа разумного. Я потому сказал — вынужден, что
Холл устало вздохнул:
— Нет, вы не изменились. Но все-таки скажите, когда же это сумасшествие прекратится?
— Сумасшествие? — Драгомилов пожал плечами. — А что такое здравомыслие? Позволять жить тем, чьи действия ведут к гибели невинных? Иногда тысяч невинных?
— Это, конечно, не относится к Джону Грэю?
— Нет. Я только объясняю основы моего учения, в которое верил Джон Грэй и которое вы назвали сумасшествием.
Холл безнадежно посмотрел на собеседника» — Но вы уже признали банкротство этой философии. Не может человек судить, он может только быть судим. И не отдельной личностью, а только сообществом людей.
— Верно. Основываясь именно на этом, вы убедили меня, что у Бюро недостойные цели. Во всяком случае, вы меня убедили, и я принял заказ уничтожить себя. К сожалению, обстоятельство, что организация слишком совершенна, сработало против меня.
— Совершенна! — с раздражением воскликнул Холл. — Разве можно употреблять это слово? Ведь шесть или даже восемь попыток уничтожить вас закончились провалом!
— Эти провалы и свидетельствуют о совершенстве, — без тени иронии сказал Драгомилов. — Вижу, вы не поняли. Провалы поддаются исчислению. Провалы только доказывают правильность расчетов.
Холл с удивлением посмотрел на него.
— Времени уже пролетело много. До окончания контракта осталось менее трех месяцев. Что тогда?
К его удивлению, улыбка на лице Драгомилова погасла.
— Не знаю. Пока идут недели и месяцы, что-то все больше и больше беспокоит меня.
— Вы удивительный человек! В каком смысле беспокоит?
Маленький светловолосый джентльмен посмотрел на своего собеседника.
— Я не уверен, что мне захочется жить по истечении этого времени. Настоящая хозяин людей — время. Время, видите ли, его шестерни приводятся в движение звездами, а стрелки контролируются бесконечностью. Мною тоже создана совершенная машина — Бюро. И ничто, кроме него самого, не может доказать его совершенства. Неумолимая поступь другой, более совершенной машины не оправдывает недостатков Бюро.
— Но вы все же предпринимаете попытку воспользоваться временем для своего собственного спасения, — подчеркнул Холл.
— Я только человек, — грустно ответил Драгомилов. — Возможно, в этом объяснение неизбежной слабости моей философии.
Главе XVI
Приятные дни путешествия на борту «Истерн клипера» летели быстро. Груня, лежа в шезлонге на палубе, как и Холл, стала бронзовой от загара. Драгомилов тоже все время проводил на залитой солнцем палубе, но оставался таким же бледным, как и прежде.