Журнал «Вокруг Света» №12 за 1995 год
Шрифт:
8. Государственный флаг Республики Тринидад и Тобаго.
Гербы и бейджи
1. Государственный герб Ямайки.
2. Первый бэйдж колонии Терке и Кайкос.
3. Герб колонии Терке и Кайкос.
4. Колониальная эмблема Тринидада 1803 — 1888 гг., Тринидада и Тобаго 1888 — 1958 гг.
5.
6. Герб второй Гаитянской империи.
7. Щит герба королевства Гаити (1811 — 1820гг.).
8. Бэдж колонии Тобаго 1815 — 1880 гг.
9. Государственный герб Доминиканской Республика.
10. Первый колониальный бэйдж Барбадоса.
11. Государственный герб Барбадоса.
12. Государственный герб Республики Тринидад и Тобаго.
Юрий Курасов Художник Юрий Семенов
Человек, который торговал слонами
П о окну автобуса струился дождь. Джон Уотте сидел у окна, любуясь поросшими лесом холмами. Ему было хорошо, несмотря на плохую погоду. Когда он ехал, двигался, путешествовал, боль одиночества почти проходила. В дороге он мог закрыть глаза и представить, что Марта, как прежде, сидит рядом с ним.
Они всегда путешествовали вместе; еще медовый месяц они провели, разъезжая по территории, на которой он вел свою торговлю. Вскоре они проехали почти всю страну — Маршрут 66, где вдоль дороги стоят индейские хижины; Маршрут 1 — тот самый, что проходит через округ Колумбия и столицу; Пенсильванскую Магистраль, что стремительно пробегает сквозь множество тоннелей в горах... Он сидел за баранкой, а Марта на соседнем сиденье сверялась с дорожными картами и считала расстояние до следующей остановки.
Как-то одна из знакомых спросила у Марты:
— Но, дорогая, неужели тебе еще не надоела такая жизнь?
И он как будто снова услышал смех Марты:
— Надоело? Да ведь у меня же есть целых сорок восемь огромных и прекрасных штатов, и каждый надо посмотреть как следует; как это может надоесть?! Вдобавок каждый раз видишь что-то новое — ярмарки, выставки и все такое...
— Но если ты видела одну ярмарку, можешь считать, что видела их все...
— Да? По-твоему, нет никакой разницы между Фиестой Санта-Барбары и Фортсвортской Выставкой Тучного Скота? И потом, — добавила она, — мы с Джонни — провинциалы от природы; мы страсть как любим, знаешь, приехать в город и разевать рот на все эти высоченные дома, да так, чтоб веснушки во рту пошли!
— Но нельзя же так легкомысленно относиться к жизни, Марта!.. — женщина повернулась к Джону. — Джон, ну а ты что скажешь? Не пора ли и вам остепениться, об завестись наконец домом
Как его раздражали такие умники!..
— Это все — ради наших опоссумов, — с самым серьезным видом ответил он тогда. — Очень уж они любят путешествовать.
— Опо... опоссумов? Марта, о чем это он?
Марта весело покосилась на мужа, а потом ответила с каменным лицом:
— О, дорогая, извини, забыла предупредить. Видишь ли, Джонни выращивает в пупке таких ма-аленьких опоссумов.
— У меня там места достаточно, — подтвердил он, похлопав себя по круглому пузу.
Это добило непрошенную советчицу. Вообще, Джон так и не научился терпимо относиться к людям, любящим давать советы «для твоей же пользы».
Однажды Марта прочла где-то, что весь помет самки опоссума — новорожденных опоссумчиков — займет не больше чайной ложки, причем иногда пятерым-шестерым из бедняжек даже не хватает места в материнской сумке.
Тут же они организовали Общество по Спасению и Взращиванию Остальных Шестерых Маленьких Опоссумов, а сам Джонни был единогласно — то есть одним голосом Марты — избран в качестве местоположения Городка Опоссумов Папы Джонни.
Были у них и другие воображаемые зверушки. Они с Мартой когда-то очень хотели иметь детей; детей они так и не дождались, но с ними поселилась целая компания невидимых маленьких животных: мистер Дженкинс, маленький серый ослик, который давал им советы относительно мотелей; Бурун-Дик, говорящий бурундук, который жил в бардачке их машины; Mus pristavalus, мышь-путешественница — эта никогда не разговаривала, а только кусалась в неожиданные моменты — чаще всего она хватала Марту за колени.
Теперь они все исчезли; они как бы выцветали постепенно, лишенные веселого, заразительно-жизнелюбивого духа Марты, что поддерживал их силы. Даже Биндльстиф, хоть и не был невидимым, даже он покинул Джона. Биндльстифом они назвали пса, подобранного на обочине дороги глубоко в пустыне. Они дали ему воды, сахара — и получили взамен его большое, снисходительное к хозяйским слабостям сердце. С тех пор Биндльстиф ездил с ними повсюду — пока, вскоре после Марты, не пришел его черед уходить.
Интересно, подумал Джон Уотте, а где сейчас Биндльстиф? Бегает на свободе, на Собачьей Звезде — Сириусе, где кишмя кишат кролики и повсюду стоят мусорные баки без крышек?.. Впрочем, скорее всего он сейчас с Мартой — то сидит у нее в ногах, а то просто путается под ними. Во всяком случае, Джонни надеялся, что это так.
Он вздохнул и обвел взглядом пассажиров автобуса. Хрупкая старушка напротив перегнулась через проход и осведомилась:
— На Ярмарку едете, молодой человек?
Он вздрогнул. «Молодым человеком» его не называли уже лет двадцать.
— А?.. Да, конечно.
Здесь все ехали на Ярмарку: специальный рейс.
— Любите, значит, ярмарки?
— Очень.
Он понимал, что пустые вопросы старушки — просто формальные гамбиты, уловки для начала разговора. Впрочем, он ничего не имел против: одиноким старикам и старушкам часто нужно побеседовать с незнакомыми людьми; он и сам теперь часто чувствовал такую потребность. Кроме того, бодрая старушенция ему сразу понравилась. Она показалась ему самим воплощением духа Америки, живо напомнив о собраниях прихожан на фермах и кухнях... и о фургонах первых колонистов.