Журнал "Вокруг Света" №4  за 1996 год

Они блуждали в пустыне по безлюдному пути, и не находили населенного города;

Терпели голод и жажду, душа их истаевала в них.

Псалтирь, псалом 106.

Но воззвали к Господу в скорби своей, и Он избавил их от бедствий их.

Псалтирь, псалом 106

Хмурым утром 7 ноября автобус доставил нас на пристань Уранополиса. Всю дорогу от Салоник мы были настолько озабочены тем, чтобы успеть к парому на Святую Гору, что напрочь

забыли о значении этой даты.

Однако сосредоточенность на желанной цели не помогла, и к моменту нашего появления на пристани паром отвалил, но почему-то болтался на якоре метрах в двухстах от берега. Задержали его, как выяснилось, не из-за наших персон, а по причине более основательной: опоздал грузовик с гравием, предназначенным для одного из монастырей, и капитану приказано было вернуться.

Судовая машина долго не могла выбрать якорь, паром крутился на цепи, словно пес вокруг столба, а когда наконец избавился от привязи, ткнулся в бетонный причал. Поспешив за грузовиком, оказалась на его палубе и наша компания: греческий дипломат Алексис, проживающий сейчас в Москве, — кстати, благодаря его стараниям, и состоялось это путешествие, — а также два русских журналиста — Борис и автор этих строк.

На Святую Гору, где находится двадцать православных мужских монастырей, можно попасть при нескольких условиях:

если вы не женщина;

если вы не превышаете своей персоной 120 ежедневных посетителей Горы или предусмотренных в их числе 10 представителей нехристианских конфессий;

если вы получили от властей разрешительную бумагу, играющую роль визы;

если вы не опоздали на паром, ежедневно курсирующий между Уранополисом и монастырскими пристанями, поскольку другого сообщения с Горой нет.

Полуостров Святая Гора, по-гречески Айон-Орос, — самый восточный из трех отростков большого полуострова Халкидики, выдвинувшегося в Эгейское море наподобие гигантской клешни. Некогда персидский царь Ксеркс повелел прорыть в самой узкой части перешейка канал для своего флота. Теперь, примерно в этом месте, проходит административная граница Святой Горы. Вытянутый на восемьдесят километров полуостров часто называют Афоном — по имени горы, венчающей его южную оконечность.

Гора Афон открылась нам с палубы, как только мы удалились от берега. Ее почти правильный темно-зеленый конус был покрыт пятнами снега, а у расщепленной на три пика вершины плавали слоистые облака. По западному склону Афона проложена тропа к одинокому скиту и далее к вершине, где обычно до начала августа лежит снег. Между прочим, заметил Алексис, в древней Элладе эту гору жаловали особым почетом. Там устроили сперва храм Аполлона, а затем храм Зевса — Афос по-гречески.

Берега полуострова круто обрываются в море. Там же, где каменные уступы сменяются пологими спусками, прямо у воды построены монастыри или оборудованы пристани тех монастырей, что располагаются выше, в распадках между лесистыми кряжами. Две греческие обители, куда приставал наш паром, своими крепостными башнями и стенами напомнили мне средневековые цитадели; строения, принадлежащие гражданским властям, угадывались по радарам и антеннам на крышах.

Русский Свято-Пантелеимонов монастырь отличается от своих собратьев менее суровым обликом. Башен и укреплений здесь нет, но при взгляде на мощные стены зданий, образовавших замкнутый многоугольник, не скажешь, что строители не были знакомы с наукой фортификации. Изгибающаяся под острым углом булыжная дорога вывела нас к монастырским воротам, осененным могучими кипарисами. За воротами открылась уютная площадь — или, точнее, площадка, — образованная фасадом храма Святого Пантелеймона, трапезной и братскими корпусами.

В монастыре мы застали гостей: губернатора и начальника полиции Святой Горы, а также руководителя

одного из российских правительственных ведомств (назовем его Официальным Лицом) и его помощника. По сему поводу состоялось нечто вроде официальной беседы. Зиновий, расторопный послушник с лицом, выражающим постоянную готовность услужить, подал на стол чай, сахар, хрусткое печенье, брынзу и хлеб. Алексис взял на себя обязанность переводчика, мы же с Борисом представляли вездесущую российскую прессу.

Беседа вращалась вокруг темы паломничества, хотя все мы отдавали себе отчет в неточности предмета обсуждения. Настоящих паломников, устремлявшихся некогда на Афон со всех концов православного мира «с молитвой на устах и с посохом в руке», конечно, уже нет. Вместо них круизный теплоход «Дружба» из Одессы завозит сюда на сутки-другие туристов, осматривающих святые места Средиземноморья. Туристы посещают монастыри, церкви, покупают мелкие сувениры. Поскольку женщинам сходить на берег нельзя, кто-нибудь из монахов доставляет в лодке на борт теплохода иконы и мощи, рассказывает об истории Святой Горы. Разумеется, настоящей помощи от туристов — деньгами или посильным трудом — монастырю не приходится ждать.

По мнению Официального Лица, в России нашлось бы немало людей, пожелавших поддержать русскую обитель, и деньги бы отыскались, хотя жертвователей на благие дела у нас пока маловато. Но нужно, чтобы греческие власти пошли нам навстречу и упростили процедуру оформления въездных документов на Афон. Когда-то, до Октябрьской революции (вот и вспомнилось 7 ноября!), границы были по существу открыты, и россиянину, чтобы попасть сюда, достаточно было выразить желание прикоснуться к православным святыням и помочь землякам и единоверцам. Теперь же одного такого желания недостаточно. (Один остряк потом шепнул мне: «Греки до сих пор боятся, что русские сделают здесь базу для подводных лодок». И захохотал.)

Меня особенно интересовал вопрос о прерогативах власти церковной и власти государственной на Афоне, и губернатор Димитриос Вавакас охотно дал пояснения на сей счет.

Святая Гора находится в ведении патриарха Константинопольского Варфоломея, в связи с чем его имя должно ежедневно упоминаться в заздравных молитвах. У каждого монастыря — свой устав, но существуют и общие законоположения, еще со времен Византийской империи регулирующие деятельность монашеских общин. В киноте, коллегиальном органе управления, представлены все двадцать обителей. Однако Афон не обладает никакими признаками государственности и в этом смысле не имеет ничего общего с Ватиканом. Это не монашеская республика, как часто считают, а просто часть территории Греции. Послушник, проходящий предварительные испытания, может жить здесь по временному разрешению, если же монах собирается навсегда поселиться на Афоне, он обязан изучить греческий язык, получить греческое гражданство и соблюдать все законы этого государства. Разумеется, при этом он может оставаться гражданином и своей страны.

— Неправильно говорить «русский монастырь», — поправил меня Димитриос Вавакас. — Надо говорить: «Монастырь на территории Греции, где богослужение ведется на русском языке»...

Возможно, такое определение выглядит юридически безупречным, но я все же стану употреблять «неправильное» название не только из-за его краткости, но и ради исторической справедливости. Ведь все, что есть в Свято-Пантелеимоновом монастыре, создано православными из России и на деньги россиян. «В настоящее время русский монастырь Св. Пантелеймона хорошо обеспечен средствами и устроен лучше прочих обителей на А., — прочел я у Брокгауза и Ефрона, — так что его, как и русскую народность, трудно уже затереть или лишить принадлежащего ей по праву, как было в недавнем прошлом». К сожалению, эти оценки за сто лет изрядно устарели.