Журнал «Вокруг Света» №4 за 1999 год
Шрифт:
Процветание к архипелагу пришло только в 80-х годах. Объяснение этому малайзийцы находят в так называемом проклятии Масури. Захарыч подвез нас к белоснежной гробнице из чистого мрамора. Только перед этим, оглядев нас, посоветовал обернуть бедра гостиничными махровыми простынями, чтобы ноги были закрыты чуть ниже колен. «Саронг – малайская мужская юбка, – пояснил он. – Тут похоронена Масури – легендарная героиня острова.»
Примерно лет двести назад на Лангкави жила Масури – девушка необычайной красоты. По любви она вышла замуж за брата правителя острова. Однако вскоре их ждала разлука: супруг ушел воевать – понятно, с сиамцами. В
К счастью, с сиамцами малайзийцы уже не воюют (хотя сиамцы мусульман сильно недолюбливают). Наш Захарыч спокойно показывал рукой вдаль, где, казалось, совсем рядом, на морском горизонте, проглядывался гористый берег сиамской земли – Таиланда.
Белый песок Лангкави ласкали волны, раскачивая дюжину привязанных к берегу рыбацких лодок. Мы заехали в малайский кампонг – рыбачье селение. Ряд серых дощатых хижин на сваях. Темнокожие детишки ныряли с мостков в воду. Их мамаши, сидя под пальмами, спокойно беседовали перед домами. Кстати, малайские островитянки без исламско-монашеских платков, принятых на материке, выглядели куда красивее и держали себя раскованно.
На песке, у самой воды, мы заметили неподвижную черную ленточку с поперечными белыми полосками. Подойдя ближе, мы разглядели ядовитую морскую змею, выброшенную на берег. Кажется, она была дохлой. Один из нас поддел ее деревянной рогатиной и стал рассматривать на весу: рот ее был усеян зубами, явно не внушавшими доверия. Второй наводил на резкость фотоаппарат. Вдруг полосатая лента зашевелилась и шмякнулась на мокрый песок. Подбежали ребятишки, умело выстроились полукругом и, звонко голося, стали ее прогонять. При этом они что-то кричали нам. Змея была слишком близко от наших ног, но трусливо удирать на глазах жителей кампонга тоже казалось неудобным. Змея же не очень торопилась в воду...
Тут мы заметили, что из-за гор быстро надвинулась хмурая мгла туч, и уже зная, как переменчива погода в этих местах, ринулись что было сил к машине. Ребятишки перестали галдеть – вроде бы и с облегчением. Скакали мы считанные секунды, но только впрыгнули в автомобиль и захлопнули дверь – за окнами уже были видны лишь ближайшие пальмы, колыхавшиеся из стороны в сторону, как тростинки под неистовыми струями дождя и порывами ветра.
Мы рассказали ожидавшему в машине Захарычу о найденной змее. Тот с тревогой спросил:
– Вы что, ее убили?
– Нет, – говорим, – отпустили. Захарыч – тоже с облегчением –
вздохнул. А нам вспомнились наставления Висванатана о том, что многие малайцы, хоть и мусульмане, поклоняются змеям, и не дай Бог при них змею убить! Наполненный преданиями остров Лангкави выглядел наиболее малайским по сравнению со всеми местами, где мы побывали прежде.
Побывали мы и в римбе. Все-та такая концентрация достопримечательностей на столь малом пространстве
Римба была настоящей, о чем свидетельствовала надпись на опушке у начала лесной (хорошо мощенной) тропы: «RIMBA, Tropikal Forest». Ниже администрация острова просила соблюдать основные правила поведения, дабы не нарушать девственную чистоту римбы. Стояли бачки для мусора, и прыгали в ветвях обезьяны. Еле влажная полоса поперек тропинки показывала, что только что прополз удав. Кричали птицы, и воздух был пряным и душистым. Низвергался дивной красоты высокий водопад и от него тек широкий ручей.
– Очень холодный, – сказал шофер. – Мы любим здесь бывать с детьми.
Мы опустили в воду ноги. Вода была такая, о которой у нас в июле говорят: «Как парное молоко».
Вечером в Куахе освещены две перпендикулярные центральные улицы: магазины, лавки, харчевни – один к одному такие же, как в Куала-Лумпуре, Пинанге или Малакке, И так же любезны местечковые китайцы. Вот только английский язык у них пока хромает.
Несмотря на моросящий дождь, по улицам гуляет много народу. Больше же всего людей – у телефонов-автоматов компании «Телеком», и все они звонят в какие-то другие города и страны.
Наверное, «Телеком» им еще в новинку, и они не успели им как следует насладиться.
Ведь, в конце концов, невезение на Лангкави только-только кончилось...
Малайзия
Иван Захарченко, Лев Минц, наши спец. корр. фото авторов
Земля людей: Долина газелей
Ирину я увидел не сразу. Выйдя из здания аэровокзала в Асуане, я остановился, обводя глазами площадь. Знакомой хрупкой фигурки поблизости не было. Я взглянул в сторону автостоянки и увидел Ирину, стоящую под навесом. Она махала мне рукой. Рядом, как и положено, стоял верный спутник ее жизни – Ахмед.
– Пропуск готов, можем сразу ехать в заповедник, – сказала Ирина.
Мы погрузились в джип и отправились в путь – сначала на восток, по гребню высотной Асуанской плотины, мимо гигантского каменного лотоса – Монумента египетско-советской дружбы, а затем свернули на юг, в сторону границы с Суданом.
Три десятилетия назад ленинградская студентка Ирина Спрингель познакомилась с египетским аспирантом Ахмедом Билялем. С тех пор они неразлучны. Брега Невы сменили, вскоре после свадьбы, на берега Нила. Сначала работали в университете города Асьют в Среднем Египте, а затем перебрались на самый юг страны – в Асуан. Ахмед возглавил кафедру химии, потом стал деканом факультета естественных наук местного университета. Ботаник Ирина взялась за докторскую диссертацию.
После строительства в 60-е годы высотной Асуанской плотины Северная Нубия оказалась затопленной водохранилищем. Под воду ушли не только деревеньки и поля нубийцев, но и вся долина Нила с ее уникальной природой – целых пятьсот квадратных километров. Сохранился лишь маленький кусочек – на островах ниже плотины. Свою диссертацию Ирина как раз и посвятила нубийской флоре, А когда обследовала острова, пришла к твердому мнению: их надо сохранить для потомков. Так возле Асуана появился первый заповедник. Затем настала очередь более крупного проекта.