Журнал "Вокруг Света" № 5 за 2003 год
Шрифт:
В тот день я встал за два часа до рассвета, помня, что у меня в запасе всего три дня, и теперь, около полудня, подъезжая к лагерю, уже изрядно нервничал. А там под тентом сидел Кандиский в своих тирольских штанах и оживленно болтал. Я успел совершенно забыть о нем.
— Хелло! Хелло! — приветствовал он меня. — Не было удачи? Ничего не вышло? Где же куду?
— Фыркнул разок и удрал, — ответил я. — Добрый день, дорогая!
Жена улыбнулась. Она все время тревожилась за меня. Она и Джексон, которого мы называли Старик, с рассвета напряженно прислушивались, ожидая
— И вы его не убили?
— Нет. Он больше не показывался. — Я заметил, что Старик тоже встревожен и мрачен. Видно, гость был не из молчаливых.
— Выпейте пива, полковник, — обратился он ко мне.
— Мы спугнули одного, — продолжал я. — Стрелять было нельзя. Там уйма следов. Но мы ждали напрасно. Ветер мешал. Спросите у проводников, если не верите.
— Я уже говорил полковнику Филипсу, — вмешался Кандиский, приподняв со стула свой обтянутый кожаными штанами зад и закидывая одну голую волосатую ногу на другую. — Нельзя вам здесь задерживаться! Поймите, надвигаются дожди. Когда они начнутся, местность станет непроходимой на двенадцать миль вокруг. Это безумие.
— Да, он говорил это, — подтвердил Старик. — Кстати,— это относилось к Кандискому, — называйте меня просто мистер Филипс. Военные звания у нас в ходу вместо прозвищ. Если вы сами полковник, не обижайтесь на нас. — Затем Старик повернулся ко мне. — Плюньте на солонцы. Перестаньте туда ездить, и вы добудете куду в два счета.
— Конечно, эти солонцы — одна морока, — согласился я. — Все кажется, что вот-вот подвернется удобный случай.
— Попытайте счастья и на холмах.
— Ладно, попробую…
— А я вот не признаю охоты, — сказал Кандиский. — Почему бы вам не поинтересоваться лучше туземцами?
— Мы ими интересуемся, — заверила его моя жена.
— Право же, они прелюбопытный народ! Вот послушайте… — и Кандиский начал что-то ей рассказывать.
— Знаете, в чем беда? Когда я охочусь на холмах, меня мучает мысль, что эти твари внизу, на солонце, — сказал я Старику. — Самки сейчас в холмах, но самцы вряд ли с ними. Приходишь на солонец вечером и видишь следы! Они были на этом треклятом месте! По-моему, они ходят туда во всякое время.
— Возможно.
— Я уверен, что там попадаются все новые самцы. Вероятно, они приходят на солонец раз в несколько дней. Некоторые, безусловно, уже пуганые: ведь Карл убил одного. Если бы он хоть уложил его с первого выстрела, а не гонялся за ним по всей округе! Бог мой, хоть бы раз он уложил зверя с первого выстрела! Ну, да ничего, придут другие куду. Остается только ждать: не могли же все они пронюхать о нас. А все-таки Карл здорово испортил нам охоту здесь.
— Он всегда так волнуется, — заметил Старик. — Но он славный малый. Помните, как ловко он уложил леопарда? Лучшего выстрела и желать нельзя. Подождем, пусть антилопы успокоятся.
— Правильно. Я на него и не сержусь.
— А не засесть ли вам у солончака на весь день?
— Ветер, черт бы его побрал, начал кружить и разнес наш запах во все стороны. Что толку теперь сидеть там? Разве что наступит затишье…
— Так вот, — говорил между тем Кандиский моей жене, — вы
— Послушайте, — сказал я Старику. — Второй солонец, где я был вчера вечером, — самый надежный, только уж очень близко от этой мерзкой дороги…
— Если верить следопытам, туда ходят только мелкие куду. И потом это слишком далеко. Восемьдесят миль туда и обратно.
— Знаю. Но ведь мы видели там следы четырех крупных самцов. Уверяю вас, если бы не вчерашний грузовик… А не засесть ли мне там сегодня с вечера? Просижу всю ночь и утро, а потом плюну на этот солонец. Там побывал еще и огромный носорог. Во всяком случае, следы мы видели огромные.
— Ну что ж, — согласился Старик. — Может, заодно убьете и носорога. — Старик ненавидел всякое бессмысленное убийство — и убийство, совершаемое между прочим, ради эффекта, и убийство ради убийства, — мирясь с ним лишь тогда, когда страсть охотника сильнее отвращения к смерти или охотник этот стремится завоевать пальму первенства. И я видел, что он предлагает мне убить носорога только для того, чтобы сделать мне приятное…
— Ну что? — вмешался Кандиский. — Разработали план кампании? Сговорились, как перехитрить бедных зверей?
— Да, — сказал я. — А как ваш грузовик?
— Грузовик отслужил свое, — ответил австриец. — И знаете, я даже рад этому. Слишком многое с ним связано. Грузовик — это все, что осталось от моей “шамбы”. Теперь у меня ничего нет, и жить стало куда проще.
— Что значит “шамба”? — спросила моя жена. — Уж сколько времени я слышу это слово. Но почему-то стесняюсь спрашивать, что означают всякие местные слова.
— Шамба — это плантация, — пояснил Кандиский. — От моей ничего не осталось, кроме грузовика. На нем я последнее время возил рабочих на шамбу и одного индийца. Это очень богатый индиец, он выращивает сизаль. Я служу у него управляющим. Индийцы, знаете ли, умеют извлекать прибыль из сизалевых плантаций.
— Давайте выпьем по стаканчику, — предложил я.
— Я не пью, — ответил Кандиский. — Пойду принесу из машины свежее масло к завтраку. Оно только что из Кандоа, не посоленное. Превосходное масло…
…В то время как мы, сидя под зеленым тентом в тени развесистого дерева и наслаждаясь прохладным ветром, уплетали свежее масло, отбивные из газельего мяса с картофельным пюре, зеленую кукурузу и консервированные фрукты, Кандиский объяснял нам, почему здесь столько переселенцев из Восточной Индии.
— Видите ли, во время войны сюда были переброшены индийские войска. Из Индии их пришлось удалить, так как власти боялись нового мятежа. Ага-Хану8) было обещано, что, поскольку индийцы воевали в Африке, они получат право свободно селиться здесь и приезжать по делам. Нарушить обещание уже нельзя, и теперь индийцы почти начисто вытеснили отсюда европейцев. Они здесь денег не тратят и все отсылают в Индию. Сколотят капиталец и возвращаются на родину, а вместо них приезжают их бедные родственники, чтобы продолжать эксплуатацию страны.
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
