Журнал "Вокруг Света" №6 за 1996 год
Шрифт:
Некий Джованни Малатеста, хромой и безобразный, живший в XIII веке, собственноручно казнил жену и брата. Он заставил их опуститься рядом на колени и одним ударом меча отсек сразу две головы. То было наказание за измену: красавица Франческа без памяти влюбилась в юного Паоло.
Великий Данте Алигьери увековечил эту историю в своей «Божественной комедии», поместив Франческу и Паоло во второй круг ада. «Никто из нас не дочитал листа», — многозначительно заканчивает Франческа рассказ о своем грехопадении, случившемся во время совместного чтения рыцарского романа. Между прочим, невинная, по нынешним понятиям, любовная сцена много лет вызывала гнев хранителей престола Святого Петра, и папские цензоры усердно вымарывали
Кровавая средневековая драма вдохновила Петра Ильича Чайковского на создание симфонической поэмы «Франческа да Римини». Поэтому благодарные граждане Римини назвали одну из новых улиц именем русского композитора, о чем я узнал случайно, углядев из автобусного окна эмалевую табличку с надписью «Виа Чайковски». Самым знаменитым в династии Малатеста был Сиджизмондо — типичный итальянский государь XV века — эпохи кровавых междоусобиц и высочайших образцов искусства. Сумасброд и авантюрист, воин и сластолюбец, злодей и ценитель красоты, он украсил и обустроил город, окружил его стеной с башнями, построил мощный крепостной замок, покровительствовал поэтам и художникам.
В 1448 году Сиджизмондо Малатеста, будучи на вершине могущества, решил возвести грандиозный собор, который должен был стать своего рода памятником его военной славе, просвещенному правлению и единственной, всепоглощающей любви. Предметом страсти тирана была знатная горожанка Изотта дельи Атти. И если Джованни Малатеста в порыве гнева казнил свою жену за неверность, то его потомок убил жену ради того, чтобы воссоединиться с возлюбленной. Однако звезда Сиджизмондо Малатесты закатилась прежде, чем приглашенные им архитекторы, скульпторы и художники воплотили в жизнь амбициозный проект. Уже после смерти тирана много раз принимались достраивать храм, но он так и остался незаконченным.
И вот я вступаю под своды собора, олицетворяющего собой противоречивую эпоху и буйную натуру его заказчика. Справа и слева — мраморные арки над богато украшенными капеллами и исповедальнями с закрытыми окошками. Два ряда коричневых скамей для прихожан стоят посреди храма, как это принято у католиков.
Привыкнув к скудному освещению, я подошел поближе к балюстраде, отделяющей первую справа капеллу от зала, и разглядел на мраморных перилах целый выводок голеньких, жирненьких херувимчиков. Их шаловливые позы больше приличествовали, пожалуй, дворцовой обстановке. Каждый херувим держал в руках маленький гербовый щит с вензелем, состоящим из переплетенных букв «S» и «I», что, разумеется, нетрудно было расшифровать как «Сиджизмондо» и «Изотта». Убранство капеллы и самого саркофага, где находится прах грозного владетеля Римини, тоже не отличается скромностью: те же пухлые младенцы с крылышками, те же назойливые монограммы из двух переплетенных букв и, в довершение всего, пара понурых слоников, подпирающих спинами саркофаг. Как забрели эти экзотические для Италии животные в храм? Что означает их присутствие в капелле, по соседству с распятием?.. Никто не возьмется сегодня это объяснить.
В следующей капелле находится саркофаг Изотты дельи Атти. Ее капелла украшена теми же знакомыми вензелями, кривляющимися херувимами, и такие же мраморные слоники поддерживают последний приют возлюбленной тирана. Поскольку Изотта умерла на 18 лет раньше своего супруга, напрашивается вывод, что Сиджизмондо заранее устроил для себя такую же капеллу, как и для Изотты. Наверное, он часто приходил в церковь, где еще шли работы, становился на колени возле мраморного саркофага Изотты и усердно молился. Таким он и изображен на фреске, находящейся в этой церкви: смиренный христианин, преклонивший колена пред своим небесным покровителем. А слоники — что ж, скорее всего, их появление было связано с какой-то тайной, известной лишь Сиджизмондо и Изотте.
Говорят, будто побывавший в Римини папа
Выйдя на площадь, я обнаружил там скопление народа. Двое нищих заняли привычные места у врат храма. Из церковного двора с пением вышла небольшая процессия. Ее возглавлял епископ в фиолетовом облачении, за ним следовали церковные иерархи и вереница монашенок.
Процессия втянулась под своды странного собора, чтобы воздать хвалу Господу.
Александр Полещук
Риччоне — Сан-Марино — Римини
Страны и народы: Прогулки по старому Кейптауну
Гуляя по утрам возле Кейптаунского университета, я часто заглядывался на один старый белый дом. Его уже окружили современные коттеджи для студентов. Среди них он выглядел живописно: крытая веранда вдоль всего дома, изящно изогнутая крыша. В архитектуре этот стиль называется капско-голландским. Буры (или, как сами они себя называют, — африканеры) очень гордятся им. Так тут строили чуть не с момента основания Кейптауна, с XVII века. Но этот дом не мог быть сооружен в те стародавние времена. Эта часть города застроена намного позднее.
Собственно, таких домов в Кейптауне, да и по всей Южной Африке, немало. Одни очень старые, другие не очень. Но этот... Мне все время казалось, что я его уже где-то видел. На фотографиях, картинах? Может быть, в кино?
В Кейптауне почти на каждом доме — его название. На этом — «The Woolsack». Дословно: мешок, набитый шерстью. В словаре дается такой перевод: набитая шерстью подушка, на которой сидит лорд-канцлер в палате лордов. (Фото вверху)
К чему бы такое название?
И вдруг меня осенило: да ведь это должен быть дом, в котором много лет жил Киплинг! Сюда он убегал от хмурой английской зимы. Тут, на лужайке, резвились его дети. Тут он написал многое из того, за что в 1907 году получил Нобелевскую премию.
В одной из своих книг о Южной Африке я когда-то упоминал этот дом. Но тогда я мог судить только по фотографиям. Путь в Южную Африку из России был закрыт несколько десятилетий. Никаких отношений между нашими странами не было. Я не мог увидеть его своими глазами, не знал, где же точно он стоял и сохранился ли до нашего времени.
Так вот он какой! Уже больше года живу по соседству — и не догадывался.
Дом построен в конце прошлого столетия по заказу Сесиля Родса — короля алмазов и золота. Роде был не чужд любви к науке и культуре. Он заказал лучшему архитектору Кейптауна просторный и уютный коттедж для поэтов и художников. В лесу, на склоне горы. Кери, жена Киплинга, помогла архитектору выбрать место. Первые обитатели дома — семья Киплинга.
А откуда появилось название? Может быть, по прямому значению слова: из дома можно было оглядывать земли, спускающиеся к океану, он возвышался над ними, как лорд-канцлер на своей подушке. Но есть и другое объяснение: на этом месте еще раньше был домик, принадлежащий семье с фамилией Wools.
Ширли Бриггс, смотрительница дома, сказала мне, что он потом перешел в руки семьи Оппенгеймеров, которая после смерти Сесиля Родса господствует в царстве алмазов и золота. В 1973 году Оппенгеймеры подарили его Кейптаунскому университету. Теперь тут рабочее помещение для студентов из окружающих дом общежитий. На столах — компьютеры. Кабинет Киплинга — комната заседаний студенческого совета.