Журналист: Назад в СССР
Шрифт:
Мое явление алкаши восприняли с мрачным любопытством. Было их пятеро, но я уже закусил удила. Недолго думая, выдернул у куряги его чинарик и резко ткнул ему в морду, больше для острастки.
– Вот что, голуби, — рассудительно сказал я. — Тут вам не курилка, а памятник — не зажигалка. — У меня, между прочим, дед воевал, под Прохоровкой в танке горел. За таких как вы кровь проливал. И совсем не для того, чтобы вы тут прикуривали. От памяти народной…
Закончил, конечно, немного пафосно, но уж как есть. Буду я еще перед этими чмориками расшаркиваться.
Алкаши явно оробели, двое из
– А мы, между прочим, никого не просили за нас умирать. Чё смотришь, сосед? Не узнал?
Я чертыхнулся про себя: вот принес же бог нелегкую. Этого типа я хорошо знал. Он был моим соседом слева по лестничной площадке, и я его давно за глаза прозвал Анти-Павлом. Просто фамилия у него была известная, даже можно сказать, геройская — Корчагин. А геройства его были еще те: устроить в квартире пьяный дебош, посреди ночи врубить музыку на полную, всё по той же пьяни, и опять же ночью горланить под окнами блатные песни с компанией таких же как он подвыпивших уродов. А уж въезжать во двор на своей видавшей виды «девятке» под громогласное буханье басов из сабвуфера в багажнике, причем в любой час суток — это у него уже давно вошло в привычку.
Пару раз я даже милицию вызывал. В основном из-за ночной музыки за стенкой, но у нас ведь как? Хорошего человека мигом захомутают, а с таким вот дерьмом, как этот Корчагин, почему-то ничего нельзя толком сделать, закон отчего-то вечно на их стороне. И для кого они только писаны, эти законы?
Да что там законы, когда и народная мудрость нынче раз за разом даёт осечки? Кто не знает банальной истины: как вы лодку назовете, так она и поплывёт. Ну, а что получается, хотя бы с этим Корчагиным? Фамилия-то у него самая что ни на есть геройская, а человечек — полное дерьмо.
Помню, на меня большое впечатление произвело интервью знаменитого китайского киноактера, мастера восточных единоборств Джета Ли, вычитанное в какой-то газете. Отличный парень, скромный и умный, когда-то в своем Китае был пионером и смотрел у себя в Пекине кучу старых советских фильмов. А когда посмотрел кино про Павла Корчагина, тут же прочитал книгу и буквально влюбился в нее и главного героя. С тех пор «Как закалялась сталь» стала его настольной книжкой, Книгой с большой буквы; он ее даже под подушкой держал во всех своих съёмочных поездках и гастролях. И вот эта суперзвезда на полном серьезе утверждала, что именно эта книга и ее герой Павка как раз и сделали его человеком, после чего он прославился на весь мир и в спорте, и в боевых искусствах, и в кино.
Я потом спрашивал знакомых китайцев, и оказалось, что большинство моих ровесников в его стране читали про Корчагина, а некоторые знают эту книгу чуть ли не наизусть. А один мой приятель как-то рассказывал, что, будучи с семьей в Москве, побывал там в музее Николая Островского, который во многом с себя и писал своего героя и его судьбу. Музей как раз размещается в его бывшей московской квартире. Так вот большую часть посетителей, по словам моего приятеля, в музее составляли китайцы, потому что Павку Корчагина
Ну, а о чем мечтает мой сосед Корчагин, интересно бы знать? Украл, выпил, в тюрьму — романтика, как говорил в старой советской комедии «Джентльмены удачи» вору Косому милейший директор детсада Сан Саныч, выдававший себя за опасного рецидивиста Доцента.
Скорее всего, потому-то я его и прозвал «Анти-Павел». Ничего в этом Корчагине не было от его великого героя-однофамильца, и был он ему полной противоположностью. Он даже внешне походил не на отважного героя-комсомольца, а на хитромордого и наглого крысеныша. И я, признаться, за глаза этого Корчагина как раз Крысенышем и называл. Но, чтобы вслух — ни-ни! Хотя, если уж честно, иногда очень даже хотелось.
В общем, все эти мысли пролетели в моей голове стремительно и тут же исчезли как сон иль утренний туман.
– Как же не узнал? Узнал, добрый мой соседушка, — сказал я с плохо скрываемой неприязнью. — Ты думай, как хочешь, только это вовсе не значит, что вам тут от Вечного огня прикуривать можно. Может, еще шашлычок сварганите?
Корчагин обернулся к своим собутыльникам и подмигнул, нагло ухмыляясь. Вся гоп-компания дружно заржала.
Да уж, уважения к старшим тут явно ожидать не приходится. Ну, а если к закону?
– Хотите ночь провести в «обезьяннике»?
Я пожал плечами.
– У меня на телефоне иконка. Мгновенный вызов полиции. Приедут через пять минут. У вас ещё время унести отсюда ноги. А заодно…
Я кивнул под ноги и слегка пнул к ним пустой шкалик от «чекушки».
– … ваши окурки и пустые бутылки.
Алкаши лениво переглянулись. Похоже, их не слишком-то напугала моя прямая и явная угроза. А это означало, что у них есть заводила, и они привыкли ему доверять во всем, как стая шакалов до поры до времени доверяет своему вожаку. В том, что это Корчагин, у меня сомнений не было.
Вот так живешь рядом, на одной лестничной клетке, с человеком, пусть и вредным, и гнилым, и ничего о нем, по сути, не знаешь. Я сейчас, быть может, впервые задумался, что за тип этот Корчагин, где работает и работает ли, а если нет, то на что живет. А неизвестность — штука опасная, почти такая же, как одиночество.
– Плевать я хотел на твоего предка, — лениво процедил Корчагин и презрительно сплюнул сквозь зубы. А я впервые подумал, что мой сосед — здоровый тридцатилетний мужик, в самом расцвете сил, а я шестидесятилетний пенсионер, каждое утро которого начинается с семи таблеток.
– Если бы не такие как он, как знать, может быть, сейчас мы бы жили под немцем, а? — хохотнул он.
Собутыльники встретили это сообщение одобрительным гомоном.
– Глядишь, щя бы вискарик потягивали, а не этот шмурдяк, — радостно заржал один.
– Да чё там вискарик — настоящий немецкий шнапс! — восторженно завопил другой.
Ага, машинально подумал я, знали бы они, каков на вкус этот хвалёный шнапс… Наша самая простая магазинная водка по сравнению с ним им бы мёдом показалась.