Журналист: Назад в СССР
Шрифт:
Еще в их последнюю встречу Татьяна говорила ей, что собирается замуж за своего Колю. Размышляя по-житейски, Ольга понимала, что молодоженам вряд ли был нужен маленький племянник, а близкой родни, которой можно было переправить осиротевшего малыша, у сестер уже не было еще со времени их последнего расставания.
Теперь смыслом жизни для Ольги Иноземцевой было поскорее пройти все проверки и медицинские обследования и начать поиск сына. А если что… Об этом «если что» она старалась пока не думать.
Как Ольга и предполагала, камни в ее кармане вызвали у следователя
Когда Ольга Антоновна завершила свое удивительное повествование, к нам подошел шеф. Похоже, они с ним обо все договорились, и я не ошибся в своих предположениях.
— Мы с твоей мамой решили не делать пока никаких резких движений в вашей с ней судьбе, — сказал Сотников. — Мы подыскали удобную однокомнатную квартирку в пригороде, станция Займище, это примерно минут сорок на электричке, и я убедил Ольгу Антоновну пожить пока там. Не забывай, что тобой плотно интересуется некая гоп-компания. Я предполагаю, что именно они вваливались в твою квартиру и в тот первый раз, когда они устроили в ней шмон в поисках чего-то. Пока мы не решим эту проблему, разумеется, с дружеской поддержкой нашего общего друга Максима Юрьевича…
Сотников сделал паузу, со значением глянув на меня.
— Словом, пока будет лучше, если вы поживете отдельно друг от друга. Ольга Антоновна не возражает.
Я посмотрел на нее, и она кивнула. И я в ту же минуту понял, что все еще никак не могу назвать эту стойкую и мужественную маленькую женщину своей мамой.
— Кстати, у тебя экзамены на носу, не забыл еще, друг ситный?
Забыть-то я не забыл, тем более что первый экзамен, русский и литература письменно, ожидал меня уже в ближайшую пятницу, первого августа.
— Готовишься?
— А как же! — поспешно откликнулся я.
Сотников рассеянно поглядел на меня, словно что-то припоминая, а затем звучно хлопнул себя повыше колен.
— Ты-то не забыл, а вот я совсем запамятовал. Ах, я, дурень старой — голова с дырой! Тебе же надо как-то со мной связь держать. Телефон — штука ненадёжная, потому как совершенно не оперативная, а раций нам не положено по закону, ни в каком радиодиапазоне.
И он поманил меня, одновременно вежливо кивая Ольге Антоновне. Та наклонила голову в знак согласия, а шеф уже тащил меня в другой конец двора, туда, где располагалась детская площадка со всеми ее привычными атрибутами: деревянная горка, песочница в дощатой опалубке, железный «грибок» с неизменной мухоморовой «шляпкой», «шведская стенка»,
Мама дорогая!
Передо мной сидел давешний лопоухий шкет из парка бескультурья и тяжелого физического труда. В той же самой футболке и джинсовых шортах, обрезанных по колено. Правда, его веснушчатая мордашка сейчас не блестела от обиженных слез, а при виде меня расплылась в веселой и лукавой улыбке.
— Женька!
— Евгений, — важно поправил меня малец. И снова улыбнулся, рот до ушей, точь-в-точь мультяшный Антошка, который не хотел копать картошку, только что не рыжий, а белобрысый. И снова мне почудилось в его улыбке что-то смутно знакомое, но пока что сокрытое от меня в памяти мутной пеленой.
— Так это, значит, и есть твой секрет? — саркастически осведомился я, припоминая обстоятельства нашей предыдущей с ним встречи. — И, как полагаю, ты тогда попался мне на глаза не случайно?
Вопрос был, конечно, чисто риторическим.
— Ага, — весело отозвался малолетний Евгений, но тут же отрицательно замотал лопоухой головой.
— Не совсем так, дядя Саша. Мне помогали Миша и его приятели.
Не успел я проглотить «дядю Сашу», — так уважительно в этом возрасте меня, помнится, еще никто и никогда не называл, — как сидевший рядом с ним подросток постарше тоже обернулся ко мне и нагло подмигнул.
Ба-а-а! Крысёныш!
Это был тот самый «шакал» из парковой банды подростков: худой, остроносый и всё с тем же пакетом из серой мешковины, из которого, как и в прошлый раз, вызывающе торчали кончики текстолитовых рукояток нунчаки.
— Ага! — злорадно пробормотал я, изо всех сил скрывая свое удивление от столь неожиданной встречи. — Как коленка, Михаил, не беспокоит?
— Нисколечки, я привычный, — усмехнулся пацан. И от этого стал еще больше похож на хитромордого грызуна.
Я обернулся к Сотникову, всё это время тихо ухмылявшемуся за моей спиной.
— И зачем был нужен тогда весь этот спектакль?
— Скорее, для них, чем для тебя, — ответил шеф. — Всегда полезно немного попрактиковаться в полевых условиях. Это они, можно сказать, к тебе приглядывались.
— Вы так говорите, шеф, будто эти… — я указал на детей, — ваши штатные сотрудники.
— Я — Племянник, такая у меня агентурная кличка, — гордо сказал Женька.
— А я — Пан Тадеуш, — в тон ему сообщил мне Мишка.
— Что еще за пан? — удивился я. — Поляков в нашем городе я что-то не припомню.
— Я не за поляков, — пробурчал Мишка. — Я в честь каратиста, Тадеуша Касьянова — знаете такого?
— Как не знать, — кивнул я. — Я в свое время…
И вовремя прикусил язык, а чтобы скрыть замешательство, закашлялся. А ведь чуть не сказал: я в свое время интервью у него брал, когда он уже был заслуженным тренером России. Вот уж поистине, старый Мазай разболтался в сарае!
Между тем Мишка с Женькой испытующе смотрели на меня. Нужно было как-то выкручиваться.
— Я в свое время все фильмы с ним смотрел, — стал я хвастаться, сочиняя на ходу.