Жуть бриллиантовая
Шрифт:
Я ещё раз оглядела ванную. Ничего странного больше не было. Мыло в мыльнице, шампунь в небольшом флаконе, полотенце для рук. Только вот этот навязчивый запах! Слабый и едва уловимый, он витал в воздухе. Опять этот одеколон! Или у меня просто начались обонятельные галлюцинации?
В дверь негромко, но настойчиво постучали, и я отказалась от мысли заглянуть под крышку бачка. Вряд ли убийца спрятал там пистолет, хотя в книгах преступники частенько именно так и поступают. И в кино тоже. Сколько раз видела в фильмах, как при обыске полиция находит в бачке оружие.
Распахнулась дверь. В узком проеме возник охранник.
– Ну и чё, пошли отсюда что ли? В шкафу пусто, только две вешалки. Деревянные.
– Пойдёмте, – вздохнула я.
Но уйти мы не успели: в номер ввалился лохматый молодой человек с чемоданчиком.
– «Скорую» вызывали? Что тут у вас, то есть кто?
– А никто, – известил медика охранник. – Было тело, как дамочка утверждает. Да куда-то, понимаешь, смылось.
– Ну, знаете! В такую ночь и скверные шуточки, – растрёпанный медик запустил свободную руку в густую шевелюру и растрепал её до полного непотребства. – А не пошли бы вы на все самые лучшие буквы с вашим юмором!
И он двинулся прочь из номера, лениво ругнувшись напоследок. Мы молча вышли следом за ним. Мне показалось, что от ночного медика слегка потянуло спиртом. Наверное, показалось. Обонятельные галлюцинации.
Охранник Иван захлопнул дверь, вставил в замочную скважину ключ.
– А что там за дверью? – спросила я, кивком указав в конец коридора.
– Другая лестница. Эта, по которой мы поднялись, она парадная, а та как раз чёрная – для прислуги, слышь, раньше была. Тут в старые времена жил богатый купец. Во умел мужик жить, такую хату себе отгрохал.
– Значит, по ней тоже можно спуститься вниз? – заинтересовалась я, проигнорировав купца.
– По лестнице-то? Не-е, нельзя. Ею совсем и не пользуются, и дверь там всегда на замке. Толку от неё ни на грош. Даже крупную мебель не пронесёшь, такая узкая. Не то, что парадная. Но ключи от той имеются, на всякий пожарный. Если вдруг гостиница, не дай Бог загорится, дверку-то и откроют. Здание высоченное, с третьего этажа не выпрыгнешь – потом уж точно костей не соберёшь. Раньше строили основательно, не то, что счас. Умели ж люди жить. А некоторые и до сих пор умеют, – в голосе Ивана слышалась неприкрытая зависть.
Охранник ушёл вниз, а я подошла к запасной двери в конце коридора. Она и в самом деле была закрыта, вот только с замком мог бы справиться даже второклассник. Не нужно было и ключей красть, достаточно простеньких отмычек чуть покрепче шпильки для волос. Даже я, имей при себе те отмычки, что мне когда-то подарил приятель, смогла бы открыть этот замок без особого труда. А уж про матёрых преступников и говорить нечего, им это – тьфу.
Я вернулась в свой номер. Шёл третий час ночи. Буря утихла, и в гостинице царила сонная тишина. Надо бы немножко и поспать. Я медленно сняла с кровати покрывало, поправила подушку… Но что-то мешало мне плюхнуться в кровать и заснуть, беспокоила какая-то мысль. Вскоре я поняла, что именно меня беспокоит. В аккуратно
Я села на кровать и задумалась. Мысленно представила, как мы с верзилой Иваном выходили из номера. Вот он открывает дверь, достает ключи. Вот я оглядываюсь. И тут я вспомнила. Бутылка! Моя пластиковая бутылка из-под польской минеральной воды! Уже шагнув через порог, я краем глаза увидела её возле двери.
Подушка так и осталась сиротливо лежать посреди кровати, а я побежала вниз и решительно легла грудью на стойку администратора. На сей раз портье не спал. Он оторвался от книги и вопросительно, с заметной тоской в глазах посмотрел на меня.
– Бутылка! – с победоносным видом объявила я. – В номере, у двери, стояла бутылка из-под минералки, мы с Валерией пили из неё воду. И вы ещё скажете, что я перепутала номер!
– Ну и что из этого, – меланхолично промямлил парень. – Подумаешь, бутылка из-под минералки! Да мы каждый день выгребаем из номеров сотни бутылок. И не только от воды. И с чего вы взяли, что это та самая бутылка?
– Но тут таких нет. Я купила воду в варшавском аэропорту, и эта бутылка отличается от местных, российских бутылок.
– Да какая вам теперь разница! Ну, распили вы вдвоем бутылку варшавской минералки, и что? Ваша Валерия, живая и здоровая, выехала из нашей гостиницы. И ключ сдала. Вон он, – портье повернулся к стойке с ключами, – видите?
Но ведь этого просто не может быть! Своими глазами я видела кровь на свитере Леры. Конечно, при большом желании она могла бы устроить этот спектакль, но зачем? И все эти её объяснения еле слышным слабеющим голосом… Что-то тут не так.
– И когда? – спросила я сдавленно.
– Что когда?
– Когда она выехала?
– С полчаса примерно. За ней приехал мужчина на джипе, и они уехали.
– Может, это была не она? Может, вы её с кем-то перепутали?
– За кого вы меня принимаете! – обиделся портье.
– Такая маленькая, худенькая. Светлые карие глаза, короткая стрижка. Это она? В бежевой куртке с капюшоном? – спросила я, вспомнив куртку, висевшую на спинке стула.
– Ну да, невысокая, худенькая, в куртке с капюшоном. А насчет глаз не знаю, я ей в глаза не заглядывал. Может, и карие.
– А волосы? Волосы у неё коротко стриженные и чёрные?
– Откуда мне знать, под капюшоном не видать было. Да уехала она, уехала. И зря вы так волнуетесь. Вот и запись в книге.
– Ну-ка, покажите, – я вытянула шею и прочитала фамилию: Прохорова.
Значит, фамилия Леры – Прохорова. Хотя, какая мне разница, как сказал портье. Девушка, выходит, устроила весь этот красочный спектакль, а потом сбежала. Вот только интересно, зачем? Может, тут орудует какая-то банда гостиничных аферистов? Но для чего им было выбирать меня, ведь у меня ничегошеньки нет, воровать нечего? Колечко с маленьким бриллиантом на пальце, документы и деньги в сумочке, за которую я все время держусь. А что если…