Жюль Верн
Шрифт:
Путешествие в Солнечный мир, появившееся в 1877 году под названием «Гектор Сервадак», писатель считал «еще более фантастичным, чем „С Земли на Луну”». «Тут перемешано все, — писал он Этцелю, — и фантазия, и серьезная наука». И хотя роман этот далеко не из лучших его произведений, работа над ним доставила ему удовольствие. Замысел романа слишком неправдоподобен, и читатель с самого начала догадывается, что речь идет всего лишь об обманчивом сне, о чем недвусмысленно говорится в конце книги.
В том же году читатели, едва опомнившись от великолепия Солнечного мира, погрузились в
Рудничный мастер Симон Форд обосновался со своим семейством в старой, заброшенной шахте Эберфойл, не пожелав расстаться со «старой кормилицей» по той лишь причине, что молоко ее иссякло. Десять лет прошло с той поры, как он поселился там, и вот инженер Джемс Старр получает от него письмо, в котором мастер просит его приехать, дабы сообщить ему нечто важное. Как выяснилось, он обнаружил следы рудничного газа в штреке, откуда давно был извлечен последний кусок угля, из этого он заключил, что там есть еще угленосный слой.
Вместе с семейством шахтера инженер собирается проверить этот факт. Поначалу их ждет разочарование: из трещин в стене, обнаруженных мастером, не выходила ни одна молекула газа. Но оказалось, что трещины были замазаны таинственным незнакомцем, появившимся в шахте. Добравшись до конца штрека, они при помощи кайла и динамита прокладывают себе путь дальше, сын мастера Гарри Форд ведет своих спутников вперед, где им открывается колоссальная пустота, подобная знаменитой Мамонтовой пещере в Кентукки. Между слоями песчаника и сланцевых пород наши подземные исследователи обнаруживают превосходные угольные жилы.
На обратном пути, словно от взмаха невидимых крыльев, лампа выскользнула из рук Гарри и разбилась. В полном мраке Гарри Форд ощупью первым продвигается по главному штреку; дойдя до конца его, он обнаруживает, что отверстие, пробитое недавно в стене динамитом, снова кем-то заделано, таким образом, исследователи оказались замурованными в Новом Эберфойле. Ведомый огоньком некоего духа — ибо дело происходит в Шотландии, стране легенд, — спасательный отряд обнаруживает почти бездыханные тела исследователей, выживших только благодаря тому же доброму духу, доставлявшему им немного еды.
Начатая разработка нового угольного пласта продолжалась с успехом, несмотря на то что разные случайности свидетельствуют о настойчивой враждебности злого гения шахты.
Гарри упорно разыскивает духов, поселившихся на Новом Эберфойле. Одолев чудовищную сову, гарфанга, он спасает девушку, ни разу не видевшую дневного света, которую дед держал в подземной пещере. Страницы, посвященные приобщению очаровательной Нелль к жизни людей, исполнены тонкого изящества и завершаются великолепном описанием первого восхода солнца, который ей дано увидеть, — это символ нового рождения. Вслед за возвращением к жизни девушки следует объяснение в любви между ней и Гарри.
Непонятные происшествия участились после того, как распространилась весть о предстоящей свадьбе Нелль и Гарри. За неделю до этого события угроза, заключавшаяся в послании, подписанном «Сильфакс», помогла раскрыть тайну злого гения: речь шла вовсе не о каких-нибудь сверхъестественных силах, а о некоем старике, так называемом «кающемся», —
Во время брачной церемонии один из утесов, образовавших террасу над подземным озером, внезапно отвалился, и тут в углублении между утесами все увидели Сильфакса, он стоял в челноке, держа в руках лампу Дэви, и кричал: «Газ! Газ! Горе всем! Горе!» После неудавшейся попытки взорвать легкий рудничный газ, скопившийся под куполом, сумасшедший старик кинулся с челнока в озеро и утонул.
Эта драматическая история, само собой разумеется, дала возможность писателю рассказать нам об эксплуатации шахт, но прежде он сам в подробностях ознакомился с этим вопросом, посетив шахты в Анзене. Надо сказать, что первоначальный его замысел отличался большим размахом, об этом свидетельствует девятая глава, которая заканчивается такими словами:
«В этом подземелье, хотя и вовсе не пригодном для выращивания растений, могло бы укрыться целое население. И кто знает, не найдет ли когда-нибудь бедный класс Соединенного королевства себе убежище в копях Эберфойла, как и в копях Кардиффа и Ньюкасла, когда и там запасы угля будут исчерпаны?»
Видимо, поначалу писателя занимала идея подземной Англии, но Этцелю она не понравилась, а после того, как сама идея «была уничтожена, я толком не мог ни в чем разобраться», — признавался автор.
Издатель, по всей вероятности, счел недопустимым существование подземной Англии, и Жюлю Верну пришлось довольствоваться пещерой. Нельзя не отметить, что двадцать лет спустя Уэллс в «Машине времени» с успехом воспользовался аналогичной идеей.
Утес, из-за которого появляется Сильфакс, был придуман Этцелем, но писатель «использует его, чтобы дать выход огромному количеству рудничного газа». Небезынтересно узнать, что это чисто театральное появление «кающегося», малообъяснимое и неразъясненное, подсказано было Этцелем, упрекавшим Жюля Верна в том, что он был драматическим автором!
«Черная Индия», работа над которой была закончена в 1877 году, появилась в печати к концу года, а автор тем временем «готовил уже что-то в продолжение этой книги».
Быть может, заботами, связанными с сыном, объясняется тот факт, что писатель разделяет мнение Нелль — «мрак тоже прекрасен», как и то обстоятельство, что ему понравилось в недрах Земли? Но более вероятным мне кажется предположить, что с той минуты, как Жюль Верн оставил идею подземной Англии, при написании романа им двигала любовь к Шотландии с ее легендами, восхищение Вальтером Скоттом и воспоминания о путешествиях туда. Образ Эдинбурга, «старинного, дымного города», не мог не сливаться в его воображении с копями, питавшими его промышленность, к тому же фольклор, которым весь он был пропитан, не мог не вдохновить писателя на создание таинственной атмосферы в книге, совсем не похожей на ту, которую он задумал вначале.