Жюль Верн
Шрифт:
Стенли возвратился в Марсель лишь 12 июля 1872 года; Ливингстон умер в Занзибаре 22 апреля 1874 года. Даты эти говорят сами за себя. И к тому времени, когда разразилась вторая мировая война, сцены, описанные в книге, которая вышла в 1877 году, устарели всего на шестьдесят с лишним лет. Таким образом, спокойствие в эти районы пришло совсем недавно.
Позиция автора весьма недвусмысленна. К колонизации он относился положительно лишь в той мере, в какой она способствовала прекращению чудовищных жестокостей. И в то же время он ненавидел ее за грубые методы, обусловленные презрением к обездоленным расам и стремлением к одной лишь цели — эксплуатации их территории. Писатель не скупился на критику в отношении Англии как нации господствующей, отнюдь не извращая при этом истины. В равной степени это относилось и к его позиции
Во время путешествия по Средиземному морю в 1878 году владелец «Сен-Мишеля» развлекается тем, что обдумывает некую «фантазию в духе „Доктора Окса”». Речь пойдет «о добровольно убитом». По первоначальному замыслу, действие романа должно было происходить в Америке. Но, поразмыслив, автор пришел к выводу, что мысль о самоубийстве при помощи третьего лица вряд ли могла прийти в голову баснословно богатому американцу, да и то, что ему наскучило вдруг изобилие, тоже вызывало сомнение. Такое могло приключиться лишь с человеком пассивным, а это не соответствовало заокеанскому характеру. Философ, последователь Конфуция, представлялся ему персонажем, способным дать такой урок, а богатый китаец — более расположенным воспользоваться им.
Жюль Верн «переносит действие своего романа в Китай, в обстановку более живописную, чем Соединенные Штаты».
Читатели «Ле Тан» познакомятся в 1879 году с романом «Треволнения одного китайца в Китае», этой фантазией, в меру насыщенной драматическими эпизодами, оживляющими веселое и простодушное повествование.
В 1889 году Жюль Верп отправляется на Антибский мыс и там снова обращается к своему роману. Вместе с Деннери он пытается сделать из него пьесу. Задача оказалась не из легких. К концу января 1889 года сценарий готов. «Остается написать пьесу», — заявляет романист. В сентябре 1890 года он, после многих переделок, напишет ее. Пьесу требует Дюкенель, а в октябре 1891 года Рошар хочет открыть этим спектаклем сезон в театре Порт-Сен-Мартен. Около 1925 года Клод Фаррер, увлеченный сюжетом этого романа, снова пытается приспособить его для сцены: спектакль Театра Сары Бернар был очарователен, но успеха не имел.
34. РОМАН АББАТА
На основе замысла Паскаля Груссе (Андре Лори) Жюль Верн пишет «Пятьсот миллионов бегумы» (1879).
В 1878 году Этцель рассказывал своему другу о полученной им рукописи, которую порекомендовал ему один аббат. Речь шла, как мы знаем со слов госпожи Вьерн, об аббате Мана. К несчастью, рукопись эта была слишком бесформенна, чтобы говорить о ее публикации, несмотря на горячее желание издателя оказать помощь автору. Быть может, удастся поручить ее более опытному писателю, который переделает все и извлечет из нее хоть какое-то произведение, которое можно будет напечатать? Этцель делится своими мыслями с Жюлем Верном и предлагает ему поработать над рукописью, сделать из нее роман.
Закончив правку корректуры «Пятнадцатилетнего капитана», Жюль Верн начинает читать рукопись, которая называется «Наследство Ланжеволя». Суждение его сурово:
«Романа, если можно назвать это романом, фактически не существует. В нем начисто отсутствуют действие, борьба, интрига ослаблена и не может захватить читателя. Никогда в жизни я не видел ничего более бесформенного: в тот самый момент, когда у читателя может появиться интерес, действие застывает. Сомневаться не приходится, весь интерес заключается в борьбе между пушкой и торпедой. И что же — одна так и не стреляет, другая — не разрывается! Не вижу во всем этом никакого смысла. Аббат носится с каким-то новым изобретением… но все бездействует.
Мало
Не знаю, что и сказать о заводе Круппа, ибо речь идет, несомненно, о Круппе. Завод, столь ревниво оберегаемый от посторонних взглядов! Марсель может проникнуть туда, переодевшись, а выходит оттуда с помощью напильника! Смех, да и только. Его приговаривают к смерти, а толку никакого, его побег должен стать кульминацией, а о нем — ни слова… Все надо начинать заново…»
Этцель безуспешно пытался защитить автора рукописи «Наследство Ланжеволя», уверяя, что тот в первую очередь разрабатывал вопросы политические и философские. Жюль Верн прекрасно все понял и настаивал на том, «что автор хотел это сделать, но не сделал. Беру на себя даже смелость утверждать, что роман этот существует только в Вашем воображении, уверен, что Вы написали бы его превосходно, но в рукописи-то ничего этого нет… Я отлично понял замысел автора. Однако не похоже, чтобы он привел его в действие и развил, как Вам того хочется».
В октябре, по возвращении Этцеля из Италии, а Жюля Верна из Нанта, они встретились в Париже. Издатель, без сомнения, раскрыл свои тайные мысли: речь шла о том, чтобы помочь автору рукописи Паскалю Груссе, бывшему коммунару, вернувшемуся из эмиграции и избранному депутатом от социалистов в Париже.
Груссе испытывал денежные затруднения и надеялся, что пером сможет добыть себе средства к существованию. Он был умен и искусен, но в литературе оказался неопытным дебютантом. Позднее он прославится, печатаясь под псевдонимами Дарриль [93] и Андре Лори, серия его романов о «жизни коллежей» с успехом будет печататься во всех странах, он станет известным переводчиком и беллетристом. Но в 1878 году дела его были плохи. Этцель, который впоследствии поможет ему советами и крупными денежными авансами, не мог и помыслить издать столь несовершенное произведение, как «Наследство Ланжеволя». Все, что он мог для него сделать, — это купить у него рукопись. Как мы уже знаем, в ней содержались две идеи: одна — соперничество между немецким городом, где все подчинено производству оружия, и французским городом, существующим под знаком радости жизни; другая — конкуренция между дальнобойной пушкой, стреляющей снарядом, наполненным углекислым газом, и торпедой.
[93] Здесь автор не совсем точен, так как Паскаль Груссе писал под псевдонимом Филипп Дарриль еще раньше, находясь в Лондоне после побега с Новой Каледонии. Вернувшись на родину, он печатался у Этцеля под псевдонимом Андре Лори, принесшим ему известность как детскому писателю, продолжая подписывать именем Дарриля публицистические статьи и книги.
Все это было весьма схематично. Груссе не удалось сделать из этого роман.
Чтобы оказать услугу Этцелю и бывшему коммунару, Жюль Верн берется за работу. Самый замысел Груссе не мог оставить его безучастным. Он и сам еще не оправился от потрясения, связанного с войной 1870 года, его вдохновляли патриотические чувства, которые поражение лишь подогревало. С другой стороны, у него сохранились отчетливые воспоминания об опасениях, которые пробудила в нем выставка, где Крупп демонстрировал свою продукцию, и в частности внушительных размеров усовершенствованную пушку.
Как мы знаем, он сумел воспользоваться предложенной ему темой, но написал совсем другое произведение. Ему удалось передать тревогу, связанную с ростом германского могущества, а главное, умонастроения, царившие в Германии. Он не преминул по достоинству оценить интеллектуальные способности наших соседей, герр Шульце отнюдь не становится объектом насмешек и сарказмов, а предстает человеком редкого ума и эрудиции.
Разве можно не согласиться с доктором Саразеном? «Почему этот человек с такими исключительными способностями, — сетует он, — не направил свой талант на служение добру? Сколько пользы он мог бы принести, если бы, объединив свои усилия с нашими, посвятил себя великой доброй цели — служению человечеству!»