Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси
Шрифт:
Так в довольно грустном настроении они подъехали к дому «Под ивами».
Несколько птиц кружились над двором, посреди которого спал Султан, лежа на черном домашнем платье Рози. «Султан! Султан! Иди сюда, мерзкое животное» — закричали они, но собака, проснувшаяся от шума въехавшей машины, убежала, волоча за собой платье. Ландрекур бросился за ней, но Рози удержала его:
— Оставьте, оставьте, я уже с ним распрощалась.
Затем она поднялась в свою комнату и потребовала свои чемоданы.
— Я хочу быть готовой, когда приедет Эктор, вы поможете
— Я сейчас вернусь, — сказал он и побежал к себе, где, оставшись, наконец, один, смог развернуть газету, лежавшую у него в кармане.
Жюльетта Валандор все еще не была найдена, ее мать пребывала в слезах, и полиция продолжала поиски. «Жюльетта, Жюльетта», — прошептал он. Смущенный, опьяненный звуками этого имени, которое его губы произносили впервые, он хотел было пойти к Жюльетте, протянуть ей газету или раскрыть ее перед ней и привести ее в смятение, но сначала он должен быть помочь г-же Фасибе собрать вещи. Склонная раздражаться, как только что-нибудь шло вразрез с ее желаниями, Рози воспользовалась отсутствием Ландрекура, чтобы разбросать по постели, софе и по полу одежду, сложенную в комоде и висевшую в шкафу ее комнаты.
— Все это ни за что не уместится в чемоданах. Как мы все это уложим, я вас спрашиваю? — воскликнула она, когда он вошел, неся пресловутые чемоданы. — И потом, посмотрите на меня, у меня вид, как будто я вернулась с того света, на мне нет лица, мой парикмахер меня не узнает. Нет! Я не хочу, чтобы Эктор увидел меня в таком виде. Помогите мне, прошу вас.
Она поставила несессер на стул возле себя и принялась восстанавливать свой макияж. Ландрекур в это время ползал на коленях от одного шкафа к другому, собирал разбросанные платья и раскладывал их по чемоданам.
— Эктор опаздывает, это странно, — повторила она несколько раз, — я ничего не понимаю, он сама точность. Мои часы не сошли с ума, который у вас час?
— Пять.
— Пять? Я готова, вы видите, я совершенно готова, все уложено, закрыто, застегнуто и я жду. Это невероятно. Только бы. Господи, он не попал в аварию.
Ландрекур, закончивший уже укладывать вещи, сел в ногах кровати и посмотрел на нее.
— В аварию? Почему, черт возьми, вы полагаете, моя дорогая, что он должен попасть в аварию? Вероятно, ему пришлось задержаться в Париже и, может быть, он нам пытался дозвониться, когда мы были на прогулке. Но даже если он и не приедет, что за дела, мы все равно уезжаем. Можно отправиться сию минуту, если вы хотите.
— А вдруг он приедет?
— Напишите ему записку, я приколю ее на входной двери.
— Написать записку? И что я должна в ней написать?
— Что, что, напишите все как есть: «Мы подумали, что вы погибли и уехали».
Она ответила, что у нее сейчас не то настроение, чтобы смеяться, поднялась и пошла караулить князя на балкон. Он облокотился рядом с ней и, видя, как она напряжена, как искажено ее лицо ожиданием, подумал, что у нее вид человека, слушающего глазами. Она ежеминутно поглядывала
— Он умер, я уверена в этом, меня удивляет его поведение, можно подумать, что он издевается надо мной.
Не зная, что ей ответить, и не доверяя словам, Ландрекур остерегался произносить что-либо, кроме однозначных замечаний, которые он с предельной деликатностью вставлял наудачу в паузы. Замечания были такого рода: «Сентябрь непредсказуем — то выдается день теплый, то холодный», или: «Саду нужен дождь», «Нужен настоящий дождь», «Очень нужен дождь». Но поскольку время шло, он счел уместным внести некоторое разнообразие в свои реплики и, положив руку на плечо Рози, сказал:
— Слышите, слышите, мне кажется, я слышу, как квакают лягушки. В такой час? Это совершенно неестественно.
— Тихо! Тихо! Замолчите, прошу вас. Мне кажется, что ваши лягушки — это автомобиль, — и прежде чем она успела обрадоваться, машина, за рулем которой сидел князь д’Альпен, выехала из кедровой аллеи и остановилась во дворе.
— Это он, это он, — воскликнула Рози, — пойдемте быстрее, пойдемте.
— Я иду, — отозвался Ландрекур.
Однако, не желая мешать их излияниям, он предоставил ей спуститься одной, медленно следуя за ней.
Рози, раскрыв объятия, бросилась навстречу князю и приникла к его груди.
— Эктор, мой маленький Эктор, как я рада вас видеть! Как это мило с вашей стороны!
— Все так же хороша? — произнес он, отстраняясь от нее, чтобы лучше ее рассмотреть. — Нет, я вижу, вы все хорошеете и хорошеете. И на что вы жалуетесь?
В этот момент Ландрекур показался на пороге дома и направился к ним. Князь д’Альпен улыбнулся.
— Очень приятно, — сказал он.
— Очень приятно, — ответил Ландрекур. Они подали друг другу руки и вошли в дом.
Г-жа Фасибе нашла уместным дать некоторые объяснения:
— Таинственный столяр забрал мебель из гостиной, теперь у нее довольно мрачный вид, — сказала Рози, — пойдемте лучше посидим в библиотеке.
— Какая приятная комната, — воскликнул князь, остановившись на мгновение в проеме двери, — и сколько книг!
— О! Но некоторых книг недостает, — заметила Рози. — А, и альбомы? Я не вижу альбомов, куда они делись?
Ландрекур, словно не слыша ее, отвечал князю:
— Да, это довольно хорошая библиотека, идеальная комната для чтения и работы. Мой отец был историком.
— Историком? Это чрезвычайно интересно, потому что мой отец тоже был историком. Что же касается меня, то я предпочитаю всему остальному мемуары и поэзию, — сказал князь, приближаясь к книжным полкам, чтобы прочитать вслух несколько названий. — Наша прелестная подруга сообщила мне, что вы собираетесь продать этот дом, — снова заговорил он, — но я могу предположить, что вы не собираетесь расставаться с вашей библиотекой. Интересно, вам не подходит здешний климат? Или вы хотите переехать поближе к какому-нибудь большому городу?