Зигзаг судьбы

Титова Светлана

Триш казалась бледной и покусывала губы в волнении. Она поглядывала на военных в конце салона.

— Если ты уверена в этом, конечно скажи… — вот оно, о чем предупреждала интуиция. Если подтвердятся опасения Триш, куда мы сядем? Когда Тариэль остался на базе, чтобы лично проследить за отбытием всей миссии, я поняла — что- то случиться…

Триш решительно взялась за ремни, чтобы отстегнуть, как яркая вспышка за моей спиной осветила салон через иллюминаторы. И сразу же оглушительный скрежет раздираемого железа слился с визгом Триш и криками десантников. Шаттл резко нырнул вниз и почти вертикально начал падать. Я, вцепившись в подлокотники, оцепенев от ужаса, смотрела, как нечеловеческая

сила раздирает челнок посредине, отрывая хвост. Как в образовавшиеся рваные дыры вылетают десантники. Мое тело с силой рвануло к дыре, но ремни удержали. От скрежета, переходящего в визг заложило уши, в салон хлынул свет. Хвост окончательно оторвало. Челнок, замедляя скорость, резко дернулся вверх в попытке выровняться, на какое- то время ему это удалось. Но фюзеляж уже цеплял верхушки деревьев. Согнувшись, насколько позволяли ремни безопасности, я накрыла голову руками, пытаясь избавиться от лязга металла, хруста стекла и воплей искалеченных людей. Перед глазами стояло белое лицо Триш, с безмолвно раскрытым в вопле ртом и выпученными глазами.

Корабль юзом прошелся по сваленным деревьям, гася скорость и замер, уткнувшись носом в землю. Меня трясло от пережитого ужаса. Тянуло паленым пластиком и резиной. Хотелось закрыть глаза и провалиться в небытие, но мысль, что нужно немедленно уходить, салон может загореться или взорваться, заставила подняться. Дрожащими руками отстегивала ремни, сохранившие мне жизнь. Напротив подруга обмякла на кресле, потеряв сознание. Шатаясь на трясущихся ногах, подошла к Триш и несколько раз хлестко ударила по щекам.

— Триш, приходи в себя! Нам нужно уходить, челнок может загореться! — я хлестала ее, пока она не застонала. — Быстрее, Триш! Хвост отвалился! Надо разыскать и проверить, может, кто выжил… и сообщить об аварии.

Девушка разлепила ресницы и зашипела, схватившись за голову. Видимо сильно приложило при посадке. Помогла ей отстегнуть ремни и потащилась в кабину пилота. Молодой светловолосый парень лежал на приборной панели, из запекшейся на виске раны стекала тонкая струйка крови, испачкав мочку острого уха. Артерия на шее едва билась, значит, живой.

Повезло, всего лишь потерял сознание от удара. Кажется, на теле переломов нет. Жить будет!

Открыв панель с аптечкой, нашла нашатырь. Едкий запах ударил в нос, прочищая мозги. Пилот застонал и открыл мутные глаза.

— Мы сели? Что с челноком? — прохрипел, кривясь от боли, дотрагиваясь до пострадавшего виска.

— Хвост оторвало… часть экипажа погибла… Нужно вызвать помощь и попробовать найти выживших… — я помогла ему подняться, мельком глянув на дисплей, где застыли координаты посадки, — Где мы упали?

— Ватерлоо… — пилот доставал оружие из специального ящичка. — Слышала о таком месте?

Он быстро глянул в мою сторону, проверяя заряд в оружие. Заметив мою растерянность, растянул бледные губы в акульем оскале. Спокойно перезарядил пистолет, сунул в карман запасные батарейки. Активировал на браслете незнакомую карту и сверился с застывшей картинкой на дисплее. Меня царапнуло нехорошее предчувствие. Через чур спокойными и размеренными были его действия. Конечно, можно списать на шок, но, похоже, он знал, что делал, подчиняясь вполне определенному плану. Его совершенно не интересовала судьба десанта, Триш и моя. Мы были лишними для него. Досадная помеха, о которой не стоит беспокоиться.

— Слышала… но мы должны были высадиться в Восточной Африке, а это Европа! — схватив его за лацканы кителя, тряхнула со всей мочи. — Зачем ты сменил координаты, мерзавец? Ты угробил ребят и челнок!

Он ухмыльнулся, развернувшись всем корпусом ко мне, взглянул в лицо. Я в страхе попятилась, одергивая руки. Черные пустые провалы

глаз обожгли холодом. В бок уперлось дуло лучевого пистолета.

— Заметила, глазастая. Не размахивай руками, истеричка, и успокойся! У меня свое задание. Это удача, что весь десант погиб. Тебя одну убить проще, — скрутив мне руки за спиной, он болезненным тычком в спину направил к выходу. — Эти черти нас сбили. Оказывается у них автоматическая система ПВО!

Надеюсь, Триш слышала наш диалог и сможет незаметно улизнуть, передать сигнал бедствия и помочь выжившим. Подталкиваемая пилотом, лихо скатилась по аварийному спуску. Долго вожусь, неловко пытаясь встать, кляня про себя свою доброту, что не позволила добить мерзавца. Едва успеваю отскочить в сторону, как следом приземляется пилот. Он обходит то, что осталось от корабля, осматривая повреждения. Слышится его удивленный свист.

— Повезло, ракета разорвалась рядом с левым бортом.

Я не слушаю, что он говорит дальше, оглядываюсь. Аварийный челнок оставил за собой в густой чаще жуткую борозду, похожую на рану на теле леса, засыпанную ошметками обшивки и остатками деревьев. За плотной стеной деревьев поднимается густой черный дым.

— Лес загорелся… плохо дело. Нас быстро обнаружат. Поторопимся… — пилот тычет под ребра пистолет, указывая рукой направление движения. — Иди вперед, не оглядывайся и не болтай. Мы упали слишком далеко от нужного места.

Бросив последний взгляд на челнок, обойдя место аварии, мы углубляемся в чащу смешанного леса. Сорокаметровые исполины елей не шелохнутся, подлесок густой, разросшийся за время Консервации, с мягким ковром зеленого мха, усыпанным тонкими хвоинками и желтыми пятачками осенних листьев. Но что-то неправильное есть в этом всем. С удивлением замечаю, что вокруг слишком тихо. Пусть я выросла в городе, но понимаю, что в таком роскошном подлеске не может не быть оживленной лесной живности. Воздух вокруг сковывает неестественная тишина. Нет ветра, не слышно пения птиц, не летают насекомые, не видно животных. Продираться по непролазной чаще с непривычки тяжело, я спотыкаюсь и чуть не падаю. Ашранец подхватывает меня под руку. Достает бутылку и дает напиться, долго пьет сам. Достает из планшета интерактивную голокарту, тщательно сверяет направление, по одним, видимым только ему ориентирам.

— Через пару часов дойдем, — он схлопывает изображение и ухмыляется, глядя на меня. — Может, хочешь ночевать в лесу? Люди обожают романтику на свежем воздухе.

— Не хочу, — я испуганно качаю головой. С этого психа станется бросить меня одну. — Мало ли какое тут зверье проснулось и бродит.

— Тогда поторопись и постарайся не падать, если не хочешь ехать на моем плече… — я замечаю цепкий оценивающий взгляд, неторопливо прошедшийся по фигуре, затянутой в полевую форму. Меня передергивает от отвращения.

— Я лучше сама, — испуганно отказываюсь от сомнительного удовольствия.

— Тогда вперед, — он легонько подталкивает в спину, рукой указывая направление.

Солнце катиться к закату, его круг мелькает среди густых крон. Потихоньку наползают тени. В дремучей чаще, где царят сумерки, дорогу разглядеть все сложнее. Споткнувшись о скрытый под гутой травой корень, получаю в награду шипение раздраженного ашранца. Неожиданно, среди лесного безмолвия, со стороны разбившегося шаттла, над лесом взлетает красная сигнальная ракета. Следом еще две. Пилот останавливается, провожает их глазами, тихо ругается про себя. Быстрым движением, разрезает мои путы, хватает за затекшую руку и тащит за собой почти бегом. Я вскрикиваю от боли, и тут же получаю тычок дула в ребра. Полчаса выматывающего кросса по непролазному подлеску, от устаости готова растянуться прямо на хвое и будь, что будет.