Зима, которой не было
Шрифт:
Лицо отца расслабилось. Он и не думал меня жалеть. Лишь внимательно слушал, медленно растягивая удовольствие от напитка. И это лучшее, что он мог сделать в тот момент: меня будто бы прорвало.
— Как мантру я твердила себе одни вещи, но на деле все сложнее, чем кажется. Думаю, я не справляюсь…
— Почему? — спокойно задал единственный вопрос отец.
— Потому что я не понимаю саму себя, — отозвалась я.
Наверное, книжка о том, как совладать с трудным подростком папе все-таки пригодилась. Я действительно чувствовала себя
Мне нравилось осознание, которое кольнуло в сердце. Я винила во всем мир, который мчался мимо — будто сама опоздала на поезд, но проклинала машиниста. Проблема всегда была только в моей голове, куда из страха я так не спешила заглядывать.
— И что ты будешь делать, чтобы это исправить, Ева?
Наш разговор приобрел странный безэмоциональный тон. Будто оба мы боялись сбиться с пойманной волны.
— Я научусь понимать других, — ответила я, вновь ощутив, как по щеке потянулась слеза. Крупная и теплая, она остановилась у краешка рта, после чего я почувствовала ее вкус. — Прости, что так долго отталкивала тебя.
На последнем слове мой голос дрогнул. Я сорвалась с места и кинулась к отцу, заключив его в крепкие осознанные объятия. Я любила его. Всегда любила, но не понимала, для чего он так старается.
— Ты самый лучший, — произнесла я.
— Ты тоже, — ответил он, обняв в ответ.
Я не видела его лица, но чувствовала улыбку.
— Забудь о зиме, — добавил папа. — Как будто ее никогда не было. Ты должна цвести.
Я отстранилась, приложив ладонь к кулону, который отец надел на меня в семнадцатый день рождения. Морозы, метели, вьюги и бесконечные ночи остались где-то позади.
— Если честно, то это он начал менять мою жизнь. Поклянись, что не будешь ругаться, если скажу, в кого я влюбилась.
— Только немного.
Я непонимающе приподняла брови и залпом осушила чашку с кофе, будто там было что-то покрепче кофеина. Ему что-то известно?..
— Твой друг… — отец многозначно откашлялся, — Артем… Он звонил мне несколько дней назад.
— Что? — чашка едва не выскользнула из моих рук. — Зачем?
— Для того, чтобы признаться, что влюбился в мою школьницу-дочь.
Я вздохнула, чувствуя, как краснеют щеки.
— У нас всего пару лет разницы! К тому же… Зачем он вообще это сделал?
Да уж, я была вне себя от такого поступка. Но если Артем звонил моему отцу и признавался в таких вещах, то что связывает его с Полиной?
— То есть, ты одобряешь то, что я с ним встречалась?
— Встречалась? — переспросил мой собеседник, сделав акцент на времени.
Я хотела было вновь броситься в слезы с рассказом о подлости своего парня, как вспомнила о том, что некрасиво поступила с Лесей. Они с Женькой наверняка переживали. Я метнулась к телефону, но первое сообщение, которое случайно открыла, было не от друзей.
«Ева, мне стыдно,
Я напряженно замерла, раз за разом вчитываясь в текст. Не ошибка, не сон, не мечта. Все было реально.
Я обернулась в сторону кухни и громко выкрикнула в ответ:
— Встречаемся. Тебе послышалось. Так вот, насчет одобрения…
26. Ева и Артем
Странно чувствовать нечто, что заполняет пустоту внутри. Мои глаза открылись, промытые слезами, и я впервые взглянула на мир так, как должна была сделать уже давно. Мне было стыдно за то, что все семнадцать лет я была так упряма и глупа: отталкивала отца, не доверяла Артему, не полагалась на друзей. Строить мосты впрямь тяжелее, чем ломать, папа всегда был чертовски прав. Наверное, моя мама не знала, как войти в новую жизнь, поэтому предпочла спастись бегством. Но я-то знаю, что нужно просто протянуть руку в ответ на чьи-то старания, горе или надежды. Тогда руку протянут и тебе: это и есть тот самый мост, который соединяет нас. Тот мост, который сложнее всего построить.
— Куда ты, Ева? — удивился отец.
Словно работая на реактивном топливе, я быстро умылась, замазала лицо половиной имеющейся пудры и нарядилась в верхнюю одежду.
— Он приедет, — ликовала я. — Сейчас приедет. Ко мне.
Папа вздохнул, бросив взгляд на часы.
— Я хочу, чтобы в десять ты всегда была дома. Слышишь?
— Да, — закивала я, яростно обматывая шарф вокруг шеи. Затем я подскочила к отцу, неожиданно и крепко обняла его, заставив улыбнуться, и ринулась к двери.
— Мы с Артемом подходим друг другу? — повиснув на дверной ручке, напоследок кокетливо поинтересовалась я.
— Только постарайся его не похищать, — попытался шутить отец.
— Я уже его похитила! — слетело с моих уст, и я вырвалась на площадку, хлопнув дверью. Могу предположить, что отец на это покрутил пальцем у виска.
Чувства сводили с ума. Я никогда не каталась на американских горках, но думаю, что это куда хлеще. Без памяти я вылетела из подъезда и прямо в замшевых сапогах ринулась по лужам.
Знакомый автомобиль стоял в знакомом месте. Как всегда. Я могла разглядеть его даже сквозь темноту. В этом салоне много чего произошло, начиная с того самого робкого поцелуя и заканчивая безумным сексом на окраине города.
— Привет, — залезая в салон автомобиля, произнесла я.
Артем напряженно кивнул в ответ, но тут же выражение его лица изменилось на милейшее — едва заняв законное место, я потянулась, чтобы поцеловать его. Тот самый запах, то самое тепло, тот самый Акиншев. Для парня это было явной неожиданностью. Он почесал подбородок с едва заметной щетиной и удивленно спросил: