Зима[лето] том 1
Шрифт:
Песик согласно заворчал. Ольга, невзирая на позднее время, разморозила себе в микроволновке миску королевских креветок и пошла в гостиную. Там она уютно устроилась на диване в обнимку с собакой. Чарли тут же сунул любопытную морду в миску. Вот проглот!
Решив освежить в памяти, она смотрела «Черного красавчика». Кино про лошадь — то, что доктор прописал. В фильме лошадиные роды выглядели как-то совсем нестрашно, и женщина облегченно вздохнула. А потом как-то незаметно для себя уснула.
Так их и нашел утром Зимин.
Чарли приподнял ухо
Мужчина присел рядом и отвел локон с лица Ольги. Спит, как младенец. Рот ее слегка приоткрылся, и видно жемчужные зубки. Густые ресницы полукружьями легли на щеки. Рубашка расстегнулась, не оставляя простора для воображения. Лучик солнца, падающий через гигантское окно на потолке, упал ей на лицо, и она поморщилась, но так и не проснулась; только отвернулась и глубоко вздохнула.
— Идем, — тихо сказал Мирослав, хлопнув себя по бедру.
Песик спрыгнул с дивана, и они пошли на кухню завтракать. Ольга проснулась сама от вкусных запахов. Зимин в одних «боксерах» сидел за столом и наворачивал яичницу. Было в этом что-то первобытное и примитивное. Женщина прислонилась к дверному косяку и подумала, что пора бы уже привыкнуть. Такой вот он. В ресторане, как все цивилизованные люди, в элегантном костюме ест вилкой и ножом. А дома — так… Дома так.
Чарли жадно чавкал над своей стальной миской, словно с голодного острова. А ведь она ему ночью скормила почти все креветки.
— Доброе утро, — сказал Зимин. — Встала?
— Да.
Как будто не видит. Хотя все он видит. Прошелся взглядом с головы до пят и обратно, задержавшись на ее ногах, и Ольга невольно зарделась.
— Кушать будешь?
— А что есть?
— Что есть — все наше.
Она босиком прошлась по теплой плитке и заглянула в сковороду. Холостяцкая еда. В которой, впрочем, ничего плохого нет. Она сама, когда была студенткой, часто так питалась.
Подумала, подумала, и решила посуду не пачкать. Вообще тут была посудомоечная машина, но ей захотелось так. Ольга взяла сковородку, водрузила на деревянную подставку и стала есть. Более того, устроилась поудобнее, взобравшись с ногами на тяжелый дубовый стул, как в детстве. Раньше ее за это ругали, но наедине с собой она любила так. А в кресле, например, вообще могла свернуться калачиком, и тогда полное счастье.
Зимин уставился на ее колени, торчащие из-под рубашки.
— Ты специально, да? — усмехнулся он.
— Так удобнее.
Доесть он ей все-таки дал. Непроницаемо смотрел, изучая и тем самым вгоняя в краску. Вроде, она взрослая женщина, давно не «девочка», была с ним не раз близка, и все равно смущается. Горящие щеки ее выдают. Ольга уставилась на тарелку, но все равно ощущала кожей его взгляд.
Зимин, который видел это, наконец понял, что ему в ней так нравится. Целомудрие, как ни странно это не звучало. Он мог взять ее тысячу раз, но она останется такой же неиспорченной. Эта женщина не разучилась краснеть. Редкость в наше время, когда секс становится
Ольга пропустила момент, когда муж оказался рядом. Странно. Такой крупный мужчина, и так тихо движется. Он потянул ее за руку, и она встала, а потом вдруг оказалась у него на руках.
— Слав! Слав…
Он поставил ее на пол, прижал к стене и начал целовать.
— Ну, Слав.
Ненасытный. Колет утренняя щетина. Тяжелое, рваное дыхание… Губы на ключице и ниже, на груди. Его запах, ставший родным, его соленая от пота кожа.
Она вдруг взлетает, на миг лишаясь опоры. Это он приподнял ее легко, как пушинку, и прижался своими бедрами, не давая упасть. Ольга в состоянии почувствовать его напряжение и силу, его готовность. Она в ответ обнимает его ногами за талию.
Короткое движение — и он на свободе. Можно ощутить всю длину, легкое касание и дразнящее скольжение вдоль, снова и снова. Вход. Наслаждение.
— Слав!
Потом они приняли душ. Вместе. Без продолжения, но им сейчас это не было нужно. Просто было приятно находиться рядом и касаться друг друга.
— Когда едем на дачу? — спросила она.
Женщина стояла под теплыми струями душа, уткнувшись лицом в грудь мужа, и отдыхала. Рука ее скользнула по его сильной спине и спустилась вниз. Пара движений, хотя мыло давно уже утекло в водосток. Зимин повел плечами от удовольствия.
— В четыре, — ответил он.
— У меня скоро йога, а в час встреча в городе, — подняла она на него глаза и сморгнула воду с ресниц.
— С этим твоим… одноклассником? — опять странно посмотрел на нее Зимин. — Как его, Евгений?
— Да, с ним.
— Ну, иди.
Фу-ты, ну-ты, милостивое дозволение.
— Ну и пойду.
Ольга вдруг из вредности легонько куснула его в плечо. Зимин дернулся и так сжал в объятиях, что она охнула.
— Прямо тут? — спросил он, очевидно, приняв это за приглашение.
— О, боже… Слав.
У нее между ног все опять запульсировало и сладко сжалось. Думала, все серьезно, но он просто пошутил. Муж крепко поцеловал ее, отпустил и вылез из душа, на ходу растираясь широким махровым полотенцем, прихваченным с сушилки.
Ему нравилось ее смущать, это факт. Почему-то сегодня он постоянно это делал, словно играя с ней. Ольга зависла на минуточку, приходя в себя, и тоже вышла, поймав себя на мысли, что совсем не прочь повторить. Все ее существо тянулось к нему навстречу.
Зимин начал бриться. Ольга подошла сзади и обняла его, наблюдая через плечо, как он приводит себя в порядок. Мужчина высвободился из ее объятий, чтобы достать зубную щетку. Ольга опять застеснялась и прижалась руки к горящим щекам.
Мыться и заниматься сексом в ванной, значит, для нее нормально. А дружно чистить зубы у зеркала — нет. Странно. Логика-а! Ау? Нет, так нельзя. Женщина накрутила тюрбан из полотенца, тоже накинула халат, решительно взяла свою ультрасовременную электрощетку и тоже начала приводить себя в порядок.