Зима в Эдеме
Шрифт:
Гроза уходила в море, слабела. Дальние полосы ливня укрыли урукето от глаз. Когда дождь ушел еще дальше, живое судно вдруг вынырнуло из его пелены, чернея среди белых гребней. Низкое заходящее солнце пробивалось сквозь клочковатые облака, окрашивало красным высоко выступавший из воды плавник урукето. Но вскоре он исчез в сумеречной мгле.
Стоя по колено в воде, Херилак взмахнул копьем и гневно крикнул:
– Пусть все они погибнут, чтобы некому было возвращаться!
– Все кончено, – вяло возразил Керрик. – Кончилось… завершилось… Мы победили. Мы убили мургу, сожгли их город. – Он кивнул в сторону обугленных дымившихся
– Ты говорил с этой тварью, ты дал ей бежать! Копье дрогнуло в моей руке – не нужно было тебе этого делать.
Керрик видел, что Херилак разгневан, и готов был ответить ему тем же, но сдержался. Все устали, все вымотались после такого дня. И не следует забывать, что Херилак повиновался ему и не убил Энге, дал ему возможность поговорить с ней.
– Для тебя все мургу на одно лицо и всех следует убивать. Но эта – моя учительница – не такая, как другие. Она говорила им о мире. И если бы мургу прислушались к ней, поверили ей, война могла бы закончиться раньше.
– Они же вернутся, вернутся, чтобы отомстить!
Высокий охотник все еще не мог успокоиться и потрясал обагренным кровью копьем вслед исчезнувшему из вида врагу. Воспаленные от дыма глаза его яростно сверкали в лучах заката. Охотники были перемазаны сажей, длинные светлые волосы и бороды покрывал пепел. Керрик понимал, что сейчас Херилаком движет ненависть, желание убивать и убивать мургу. Но знал Керрик, – и страх уже невольно стискивал его сердце, – что Херилак прав. Мургу-иилане", враги тану, вернутся. Уж Вейнте"-то позаботится об этом. Она осталась жива, а раз так – не будет ни покоя, ни мира. И когда Керрик понял это, силы вдруг оставили его, он вдруг пошатнулся, оперся на копье и принялся мотать головой из стороны в сторону, пытаясь отогнать отчаяние. Надо забыть о Вейнте", забыть мургу, забыть все, что знал о них. Пришло время жить, смерть отступила.
Чей-то крик прервал его мрачные мысли, и, обернувшись, Керрик увидел, что от почерневших руин Алпеасака его зовет Керидамас, охотник саску.
– Там живые мургу, они у нас в западне!
Херилак стремительно обернулся, но Керрик остановил его, мягко положив руку ему на плечо.
– Не надо, – попросил он. – Опусти копье. Дай я взгляну. Надо же наконец перестать убивать.
– Нет-нет, ты не прав, добром с ними нельзя. Но я кладу копье, потому что ты все еще маргалус – предводитель в битвах с мургу. Я повинуюсь твоему приказу.
И они оба пошли к сожженному городу, увязая в глубоком песке. Керрик безмерно устал и мечтал только об отдыхе. Но как тут отдохнешь? Неужели кто-то из иилане" уцелел? Это едва ли возможно. Когда погиб их город, фарги и иилане" умерли – каждая из них сразу стала отверженной. Когда случалось, что иилане" изгоняли из города, в ее организме совершались необратимые изменения и она погибала – он сам видел это. Но встречались и исключения: например, Дочери Жизни не умирали, как остальные… Придется проверить.
– Они показались из полусгоревшей рощи, – сказал Керидамас. – Одного мы убили, а другие снова попрятались. И Симмахо сказал, что тебе, маргалус, может быть, захочется самому сразить последних мургу.
– Да! –
Керрик устало покачал головой.
– Да подожди ты убивать. Надо посмотреть, кто это. А лучше – пусть живут. Я поговорю с ними.
Они пробирались между обгорелых деревьев; повсюду валялись мертвые тела. Дорога привела их на амбесид, и Керрик в ужасе замер перед горами трупов. Все как будто были целы – ни ожогов, ни ран, – и все мертвы. И все до единой лежали головами к задней стене. Керрик тоже поглядел туда, на трон, на котором некогда восседала Вейнте", теперь обгоревший и пустой. Топча друг друга, фарги и иилане" пробивались туда, надеясь на помощь эйстаа. Но не было ее в живых, трон опустел, и город умер. Тогда умерли и они.
Первым шел Керидамас, осторожно ступая между распростертыми телами; Керрик, словно окаменев, шел следом. Столько мертвых… Надо что-то делать, пока не начали разлагаться. Хоронить? Их слишком много. Надо что-нибудь придумать.
– Там, впереди, – указал копьем Керидамас.
Симмахо подошел к обгорелой изломанной двери и заглянул внутрь, но ничего не увидел: было очень темно. Заметив Керрика, он показал ему на лежавший здесь труп иилане" и перевернул его ногой. Керрик мельком взглянул на него, потом наклонился, чтобы рассмотреть получше. Это место показалось знакомым – это ханане.
– Это самец, – пояснил он. – Там, внутри, должны быть одни самцы.
Симмахо пнул труп ногой. Как и многие тану, он удивлялся, что злобные мургу, с которыми они бились, все до одной самки.
– Он хотел убежать, – объяснил Симмахо.
– Самцы не сражаются… Они вообще ничего не делают. Их запирают здесь.
Симмахо был явно озадачен.
– Почему же тогда он сразу не умер, как остальные?
«В самом деле, почему?» – размышлял Керрик.
– Самки умерли, когда погиб город. Они не могут жить вне его. Когда их изгоняют из города, случается то же самое. Только в чем причина, я не знаю. Но в том, что для них это смертельно, ты можешь убедиться сам – взгляни по сторонам. Похоже, что самцы, которых держали в изоляции, вдали от прочих, всегда были в какой-то мере отверженными, а потому гибель города не повлияла на них.
– Теперь они умрут от наших копий, – проговорил Херилак. – И сейчас же, а то сбегут ночью.
– Ты же знаешь, они никуда не ходят по ночам. К тому же отсюда нет иного выхода. Прекратим же проливать кровь и отдохнем до утра. Будем есть, пить и спать.
Никто не возражал. Заметив на уцелевшем дереве водяной плод, Керрик сорвал его и показал всем, как из него напиться. Пищи не было, но усталость была сильнее голода, и все вскоре уснули.
Не спал только Керрик. Он устал не меньше других, но пережитое не давало ему уснуть. Ветер разогнал на небе облака, появились первые звезды. Наконец усталость взяла свое, и он крепко заснул и проснулся, когда заря уже осветила небо.
Кто-то шевельнулся в утреннем сумраке, и Керрик разглядел Херилака, с ножом в руке пробиравшегося ко входу в ханане.
– Херилак, – негромко окликнул он, с трудом поднимаясь на ноги.
Охотник обернулся. Увидев Керрика, он немного поколебался, потом сунул нож за пояс и пошел назад. Чем, какими словами можно было уменьшить терзавшую его боль? Все происшедшее не притушило в Херилаке ни гнева, ни ненависти, а только обострило его страдания. Может быть, буря в его душе скоро уляжется. Может быть…