Зима в горах
Шрифт:
Нетерпеливо прищелкнув языком, Туайфорд выпрямился, обернулся и встретил устремленный на него взгляд Роджера. Неожиданная встреча не могла быть для него приятной, но его всегдашняя обтекаемость помогла ему скрыть свои чувства.
— А, Фэрнивалл, — сказал он, — я так и думал, что наскочу на вас где-нибудь в окрестностях этого отеля.
— Если вам нужна Дженни, — сказал Роджер, — оставьте записку, ей передадут. Если вам нужен я, — к вашим услугам.
— Нет уж, конечно, не вы, — с вежливым презрением ответил Туайфорд. — Я хочу нанести
— Это исключено, — резко сказал Роджер. — После того как она решила оставить вас и забрала детей, вы не должны больше вторгаться в ее жизнь, она этого не хочет. Это выбивает детей из колеи.
— К вашему сведению, это мои дети.
— Что вовсе не дает вам права их мучить. Пока они приноравливаются к новому образу жизни, пока он еще не стал для них повседневным и привычным, вам следует оставить их в покое.
— Вы очень меня обяжете, если не будете совать нос не в свое дело, — отрезал Туайфорд.
— Это мое дело. Дженни выйдет за меня замуж, как только освободится от вас.
— Да, я знаю, что вы усиленно распространяете повсюду эти слухи, — сказал Туайфорд, поблескивая очками. Зловещий румянец начал расползаться по его холеному лицу. — Однако я должен услышать это из уст самой Дженни.
— Так позвоните ей. Свяжитесь с ней через вашего адвоката. Делайте что хотите. Но не вторгайтесь сюда силой и не доводите детей до истерики.
— А с какой это стати должен я устраняться и уступать вам дорогу? Вы украли у меня жену, так и несите последствия, черт побери.
— Ваш брак был ошибкой, Туайфорд, почему не взглянуть правде в глаза? А я, может быть, сумею сделать Дженни счастливой.
— Очень великодушно с вашей стороны.
— Великодушие здесь ни при чем, я делаю это ради самого себя и не вижу причин это скрывать. Тем не менее факт остается фактом: я могу сделать Дженни счастливой, а вы нет.
— Я в этом не уверен.
— Возможно, но она уверена, а только это и важно.
— Скажите мне, Фэрнивалл, — произнес Джеральд Туайфорд таким тоном, каким говорят, выступая по телевидению, и, наклонившись к Роджеру, впился в него взглядом: — Вы считаете себя вправе гордиться делом ваших рук?
— При чем тут гордость? Просто одни люди подходят друг другу, а другие нет.
— И вы присваиваете себе право решать, подхожу ли я Дженни?
— Насколько я могу судить, ни вы, ни она не были счастливы в вашем союзе.
Туайфорд сказал, тяжело дыша:
— Ваше лицемерие омерзительно, Фэрнивалл. Почему просто не признаться, что вы встретили Дженни, решили, что было бы неплохо жениться на ней, а на все остальное вам было глубоко наплевать.
— Пусть так, — сказал Роджер. — Я встретил Дженни, решил, что было бы неплохо жениться на ней, а на все остальное мне глубоко наплевать. Ну, и что дальше?
Но тут появилась Райаннон, и Туайфорд вопрошающе повернулся к ней.
— Прежде всего я поднимусь и поговорю с женой, — бросил он Роджеру.
— Она сказала,
— Вам придется удовольствоваться этим, Туайфорд, — сказал Роджер.
Маска олимпийского спокойствия на лице Туайфорда явно начинала сползать на сторону.
— Перестаньте поучать меня. Я поднимусь наверх и разыщу мою жену и моих детей. Я буду стучаться в каждую дверь в этом чертовом отеле, пока не найду их. — Голос его уже звучал громко и пронзительно.
— Если вы это сделаете, вас вышвырнут вон.
— Вот как? Кто же это меня вышвырнет?
— Если других охотников не найдется, тогда я, — небрежно сказал Роджер.
— Если вы притронетесь ко мне хоть пальцем, я позвоню в полицию.
— Ну, тогда полицейский и выбросит вас из отеля. Вам известны ваши юридические права. Поскольку ваша жена покинула супружеский кров, вы имеете право требовать развода, и суд в положенное время расторгнет ваш брак. Вас при этом не лишат права участвовать в воспитании детей. Но свобода ваших действий этим и ограничивается. Покинув вас, Дженни поставила себя в невыгодное положение, но тем не менее она как личность сохраняет по закону все свои права, и одно из них — быть защищенной от ваших посягательств, если они ей докучают.
— Она не имеет права похищать у меня детей, — непреклонно заявил Туайфорд.
— В каком это законе написано, — сказал Роджер, — что мать, которая заботится о своих детях, кормит их и одевает, всячески о них печется и даже каждый день возит их все в ту же, привычную для них школу, может быть приравнена к похитителям детей? И вот еще что: если вы вздумаете являться туда, нарушать покой детей и делать их пребывание в школе невозможным, Дженни сумеет добиться судебного предписания, чтобы вас обуздать.
Взгляд Туайфорда перебегал с Роджера на Райаннон и обратно. Его решимость, казалось, была на этот раз поколеблена.
— Но по крайней мере, — сказал он наконец, — когда моя жена спустится вниз, проявите хотя бы минимальный такт и оставьте нас вдвоем. Я не хочу разговаривать с нею в вашем присутствии.
— Я был бы рад оказать вам эту любезность, но не могу. Все, что вы будете говорить Дженни, касается меня. Если вы хотите разговаривать с нею с глазу на глаз, значит, вы намерены играть на ее чувствах и волновать ее. Я должен быть рядом, чтобы этого не допустить.
— А, сбросьте вы свои рыцарские доспехи, Фэрнивалл! С тех пор как вы появились здесь, вы только и делаете, что разыгрываете из себя мессию. У вас комплекс.
— Неплохо сказано, — заметил Роджер.
— Вы не только соблазнили чужую жену, нарушив вполне благополучный брак, — и не воображайте, что это вам сойдет с рук, — вы еще развили эту нелепую псевдодеятельность среди местных шоферов. Все это сплошное втирание очков и надувательство. Фальшивка. Всю зиму вы валяли тут дурака и так ничего и не добились.