Зима. Согрей мое сердце
Шрифт:
– Напугал, – бормочу я и возвращаюсь в комнату, из которой вышла.
Вновь забираюсь в постель, но сна ни в одном глазу. Прислушиваюсь к движениям Димы по квартире, пытаясь отследить его путь. Приглушенный шум воды. Ванная. Звон кружек в сушилке для посуды. Жалобный скрип форточки. Шорох кошачьего корма, бьющегося о миску и друг дружку, а затем «вертолетное» мурчание Мытьки. Кухня.
Медленные шаги. Раз, два, три, четыре. Стоп. Чувствую его застывшее тело на пороге комнаты. Словно что-то мешает ему войти. Может, это я? Мое присутствие его так
Зимин все-таки входит в гостиную, и я тут же распахиваю глаза. Обнаженный по пояс в свете серого раннего неба. Хмурый и уставший. Пахал огород со своей зайкой?
– Ты спать собираешься? – спрашиваю с бОльшим недовольством, чем хотелось бы.
– А ты? – присаживается на край дивана спиной ко мне.
Что-то в его поведении не нравится мне. Касаюсь ладонью застывшей в камень спины, и плечи Димы опускаются вместе со вздохом.
– Что-то случилось? Зайка морковку откусила? – пытаюсь шутить, но видимо выходит не очень.
– Нет. Все нормально. Спи, Ксень. Еще есть пара часов.
Только вот нормальностью здесь и не пахнет.
– Не смогу, если ты тоже не ляжешь, – с легкой улыбкой произношу я.
Дима поворачивает голову, показывая мне лицо. Тоже улыбается. Пусть и слабо, немного вымученно, но по-доброму. Значит помнит.
– Ты уже не маленькая девочка. Сама ведь все время это твердишь.
– Некоторые привычки остались, – отодвигаюсь назад и хлопаю по месту рядом с собой. – Сколько мне было? Смутно все помню.
– Ну, нам с Саней доверили роль нянек, только когда тебе исполнилось три, – отвечает Зимин и покорно укладывает голову на соседнюю подушку, глядя в потолок. – А прикол с обнимашками у тебя начался лет с пяти.
– Просто я повзрослела и поняла, как легко можно затащить тебя в постель, – тихонько смеюсь и Зимин тоже отзывается. Легкий смешок срывается с его губ, а черты лица смягчаются.
Атмосфера становится куда приятнее. Добрее. Даже роднее как-то.
– Мор так бесился, что только я мог быстро укладывать тебя спать в обед. Ревновал страшно. Зато, после у нас была пара часов спокойствия.
– Я так сильно вас доставала? – снова смеюсь, и Дима тут же поворачивает голову в бок, чтобы встретиться со мной взглядом.
– Да, но… – он убирает прядь с моей щеки. – Ты же наша малышка Ксю. Тебя невозможно было не любить.
Кажется, мир замирает. Время останавливается, и жизнь остается только в звуках этой фразы.
– По-родственному, конечно, – добавляет Зимин, отматывая весь момент назад. Вот и все. Словно и не было предыдущих слов.
Все верно. Родственные чувства без родственных связей. Это про нас. Так всегда было, и это правильно.
Подаюсь вперед и укладываю голову Диме на грудь, обнимая одной рукой торс. Прижимаясь вплотную, закрываю глаза и выключаю мысли. Не хочу думать, что совсем недавно его касалась другая. Я не посягаю на ее территорию, просто хочу пройти на свою.
– Э-э-э… – Зимин все еще не рашается сделать что-то и просто застывает в моих обьятиях. – Ксю?
– Ты меня разбудил,
Умалчиваю о том, что, скорее всего, раньше я засыпала в его объятиях так быстро, просто потому что считала Диму чуть ли ни ангелом, спустившимся с небес. В детстве он был для меня самой заветной мечтой. Лучше любых игрушек и вкусностей. Лучше маминых туфель и духов.
Потом, правда, он разбил мне сердце, но это не было жестоко. Скорее обыденно и предсказуемо. И даже не нарочно. Лет в тринадцать я просто подслушала их разговор с братом и, собственно, узнала, что именно обо мне думает Зимин.
Я была для него младшей сестренкой, он для меня кумиром и героем. Детские наивные чувства. Но я приняла удар. Переболела и двинулась дальше.
Мы отдалились. Общались крайне редко. Потом эта трагедия с Мишей… Я уехала, но даже спустя столько времени мы с Димой все равно не стали чужими. Связь еще есть. Чувствую ее теплом в груди. Главное не дать этому теплу растопить то, что я так долго и упорно сковывала льдом. Мое сердце.
– Считаешь, что нормально прижиматься так практически к обнаженному парню в его квартире, где вы совершенно одни? – хрипло произносит Дима.
– Брось, Зимин. Мы же как родственники, – зеваю и ерзаю рядом с ним, устраиваясь поудобнее. – Не поешь, тогда просто лежи молча и спи, а не неси всякую ерунду.
Окутанная его запахом, уплываю в сказочную реальность. Хочется приподнять голову, чтобы уткнуться в шею и вдохнуть полной грудью, но, естественно, не делаю этого. И так практически потеряла связь с миром.
Просто лежу и наслаждаюсь своим положением. Впитываю спокойствие и равновесие или же сама создаю его. Не знаю точно, что происходит, но все замечательно. Все ненужные мысли уходят, оставляя после себя приятную пустоту.
Дима медленно опускает одну руку мне на плечо, приобнимая, а второй накидывает на нас покрывало. Чуть погодя он тоже заметно расслабляется и начинает ровно и медленно дышать. Даже его сердце под моей щекой бьется спокойнее. Тоже поймал эту волну.
Плевать мне на правильность или неправильность ситуации. Чувствую себя точно там, где хочу быть и так, как хочу. Сто лет уже не ощущала себя настолько целой.
Невинные объятия. Просто нежный жест небезразличных друг другу людей. Я ведь знаю, что Димке тоже была необходима поддержка. Понятия не имею откуда, но знаю.
А может это все просто оправдания собственной глупости. Ну и ладно… На это мне тоже плевать.
***
– Макс, хорош уже в телефон залипать, – Жорик сует под нос Строганову пивной бокал.
– Отвали, – недовольно бросает Максим.
– Очередная любительница кофе? – насмешливо спрашивает Тим, сидящий в кресле и потягивающий уже четвертый бокал светлого разливного. И как в него вообще столько влазит?