Шрифт:
Нартова Татьяна
Зимнее солнце
Глава 1. Лес.
Толстая папка с отчетом невольно приковывала взгляд. Если бы я имела способность сжигать предметы на расстоянии, то от вороха аккуратно уложенных листов формата "А4" осталась бы кучка пепла, не больше. Однако кожаная поверхность и не собиралась плавиться. Компьютер недовольно гудел, нетерпеливо мигая курсором. Рабочий день заканчивался, сотрудники офиса зевали, потягивались и уже начинали укладывать вещи по сумкам и пакетам. Взглянув на настенный календарь, я непроизвольно поежилась. Двадцать третье января. И везет же мне именно по двадцать третьим
— Лида, — противный голос заставил непроизвольно вздрогнуть. Натянув на лицо улыбку, ко мне подходил главный бухгалтер. Я без всяких слов, лишь по одному взгляду, поняла, что лучше сейчас перенастроить свой настройметр градусов на пять повыше, чем потом наблюдать за тем, как резко уползают вниз его показатели. Если погода в доме зависела от семьи, то погода в офисе целиком отдавалась под настроение начальников. Посему на работе всегда было или сыро, или холодно, или слишком жарко, — Ты отчет когда понесешь?
— Прямо сейчас, — медленно поднимаясь из-за стола, промямлила я. Отчего-то спасение в виде позорного бегства не казалось мне в этот момент привлекательным. Мой уход сопровождался пристальным взглядом главбуха. И только оказавшись на улице, я рванула с максимально возможной скоростью. Жаль, что она была невелика. Утренняя каша на дорогах успела к вечеру превратиться в стиральную доску. А ведь обещали такую шикарную погоду! С трудом пробравшись сквозь плотную толпу народа на остановке, я оказалась прямо перед автобусом. Знакомый маршрут приветственно раскрыл двери, и я едва удержалась, чтобы не шагнуть в его теплую утробу. И только тут вспомнила, что домой-то мне сейчас нельзя. Толпа рванула вперед, едва не сметая с пути, так что пришлось отскочить в сторону. Ноги поехали сами. Я не успела осознать момента, когда моя тушка вместе с дорогущим пальто осела в шикарную лужу. Скрипнув зубами от досады, я кое-как поднялась, провожая глазами уходящий автобус. Отчет, к сожалению, остался сухим, словно гусь из поговорки. Через несколько минут погода на улице перестала казаться мне ненормально теплой. Мокрая одежда стала холодной, как кусок льда. Купание в луже явно не собиралось стать целебным. Еще через десять минут и четыре автобуса ноги окончательно перестали повиноваться, и на пару с челюстями выстукивали шаманские танцы. Примерно через полчаса я окончательно сдалась, потопав в конец улицы. Лужи вперемешку со сколькой плиткой, грязь со снегом и капавший сверху дождь не давали двигаться так быстро, как бы этого хотелось. Ко всему прочему, все чаше приходилось потягивать носом, а горло стало першить. Одна за одной, улицы оставались позади, потянулись безлюдные окраины с перелесками, пустырями и вечными стройками. Остановленный мной прохожий так и не смог припомнить, где находится нужная мне улица, на всякий случай махнув в сторону, противоположную моему движению.
"Без тебя бы разобралась!" — зло подумала я, перешагивая через очередную гору снега. Ноги становились все тяжелее и тяжелее, а потом противно загудели. Руки отваливались вместе со спиной, не привыкшей держать корпус вертикально более пяти минут. Все остальное время я проводила, опираясь на спинку кресел, стульев и стен.
Еще несколько сот метров, и передо мной нежданно-негаданно распахнул свои колючие объятья еловый лес. Я с недоверием огляделась вокруг и ахнула: вокруг были только деревья. Где-то далеко горел огонек не то круглосуточного ларька, не то окошка пятиэтажки.
— Интересно, как это я сюда попала и даже не заметила, как и когда? — вслух спросила я. Могучие лапы были засыпаны чистым, кристально-белым снегом. Ни одной тропки или даже следа — везде непроторенная махина замерзшей воды. Голова мгновенно закружилась, не в силах справиться с таким количеством кислорода. Это был настоящий лес, а не пара декоративных деревьев рядом с площадью. И мне впервые в жизни стало жутко. Правда, признаваться в трусости я не собиралась, сфокусировавшись на далеком огоньке. Первый же шаг — и нога по колено увязла в снегу. Я было повернулась назад, но никакого облегчения не почувствовала. В этой стороне даже огней не было. Но
Буквально в метре от меня стоял громадный волчара. То, что это была не собака, я поняла сразу. Я замерла, а зверь с ухмылкой облизнулся. Крик застрял в горле, превратившись в полупридушенный сип.
"Главное не делать резких движений!" — промелькнула здравая мысль. Однако зверь и не думал исчезать. Он медленно и спокойно подходил ко мне, так что я автоматически отодвигалась назад, пока не уперлась спиной в ствол дерева.
"Вот ты и попалась" — читалось в его желтых, почти по-человечески умных, глазах. Я сглотнула, попытавшись прикрыться пакетом с папкой. От резкого движения ненадежный полиэтилен прорвался. Отчет со шлепком съездил волку по носу. Зверь обиженно и зло зарычал. Я в ужасе закрыла лицо руками, готовая принять свою участь. Но волк только низко тявкнул и пошел обратно. Я едва оторвала трясущие пальцы от лица и осмотрелась. Несколько отпечатков лап вели в противоположную от кромки леса сторону. Распаханная полоска снега вздыбилась комьями, но папка с отчетом пропала. Я видела, как она летела, и даже примерно представляла, где она приземлилась. Но на месте моей встречи с лесным хищником не было ни клочка бумаги. Только пакет с оторванным дном. Сердце бешено колотилось где-то в районе желудка. Я медленно осела под елью и разрыдалась в голос.
Немного успокоившись, я решила продолжить путь. Так или иначе, мне надо было выйти из леса и хотя бы добраться до ближайшей остановки. Медленно, на каждом шагу проваливаясь по колено, а то и по пояс в рыхлом снегу, я ковыляла на свет огонька. Становилось все холоднее. Тучи разошлись, и на небе высыпали мелкие, колкие звезды. Небо казалось удивительно чистым после стольких пасмурных дней. Темное, бесконечное, как кроны елей над головой. С такими же холодными, как снежинки, звездами. Тонкие полоски облачков едва задевали их своими краями. Лес становился все гуще, изредка какая-нибудь из веток не выдерживала тяжести навалившегося на нее снега и резко сбрасывала свой груз. От каждого такого взмаха сердце беспокойно дергалось, и я невольно замедляла шаг.
Казалось, что мое упорное продвижение по лесу длится вечность. Надежда трепыхающимся огоньком еще существовала где-то вдалеке. Я старательно огибала ели, проторяя новые колеи. И только когда светлое пятнышко света, ставшее для меня едва ли не последним артефактом цивилизации, погасло, я поняла, что окончательно заблудилась.
Первым моим порывом было сесть на землю, закрыть голову руками, спрятаться от черного, нависающего надо мной ельника. В голове гудело сотнями электростанций, на глаза сами собой навернулись слезы.
"Стоп! — приказала я сама себе, пытаясь заглушить нарастающее отчаянье, — Нельзя потеряться в городе. Это же глупо и смешно! В конце концов, я же не в тайге, надо всего лишь пройти немного, и я обязательно отсюда выйду. Лес не может быть бескрайним!"
Глубоко вздохнув и высморкавшись в расшитый цветочками платок, я сделала еще один небольшой шажок. Наверху что-то ухнуло, встрепенулись в воздухе незримые крылья, хлопнули, породив отклик в древних стволах. Я по инерции пригнулась. Еще несколько метров. Казалось, что лес стал редеть, становилось светлее, воздух переставал быть таким давящим, тяжело-свежим и чуждым. Я радостно прибавила скорость, но это был очередной обман.
Звезды меркли, из-за сплошной зеленой стены выглянули косые лучи солнца. Его светло-желтые стрелы пронизывали лес, рассеивались на снежных шубах елей, разгоняя мрак, но не принося облегчения. Всего за полчаса, наверное, наступило утро. Но мне казалось, что за всю ночь я не сдвинулась ни на шаг. Долгожданные пейзажи шумных, смрадных автотрасс, бетонных небоскребов спрятались от меня, причем настолько хорошо, словно их никогда и не было. Глаза закрывались сами собой, желудок крутило от голода. И только ноги, практически перестав сгибаться в коленях, продолжали переступать от одного сугроба к другому. Я оглядывалась, выхватывая уставшим взглядом то снежные просторы, искрящиеся сотнями осколков хрустальной вазы, то темные стволы, то колкие лапы елей, жадно протянувшие ко мне свои бесчисленные пальцы, то голубой, режущий своей яркостью небосвод.