Зимнее солнце
Шрифт:
— А ты тут откуда? — я почувствовала, как чья-то сильная рука за ухо тащит меня из-за моего временного укрытия. Голова вывернулась, прижавшись к горячей печке, хорошо только на секунду. Да, граждане, любопытство наказуемо! Только вот не думала я, что выражение "греть уши" станет для меня буквальным.
— Ай, тетенька, пустите! — вовремя вспомнив свою роль "сумасшедшей" сестренки Виканта, завопила я, — Покалечите сиротку!
— Это ж где тут сиротка? — елейным голоском поинтересовалась толстуха, — Уж не ты ли?
"Какая догадливость!" — чуть не выпалила я, но только смогла проскулить:
— Меня
— Эй, Квирка, оставь ты ее! — бросила курносая, — Тебе же хозяйка говорила, что к нам господин приехал с сестрой своей… болезною.
— Ах, вот оно как! — сейчас же резко разжав ладонь, бросила толстуха. Я невольно схватилась за ухо, проверяя его наличие. Лишаться такой важной части тела мне бы очень не хотелось, — Так чего ты сразу не сказала?! А почему это наверху холодно? Там камин не работает, али одеял не выдано?
Молоденькая слегка дернула себя за локон, осторожно покручивая пальчиком у виска, дабы этот жест не заметила я. Я бы и не заметила, если бы не расширенные, выпучившиеся глаза поварихи.
— Ой, да не любит меня никто… — всхлипнув сухим носом, пожаловалась я, — Вот оттого и холодно на душе-то. Прямо как будто ледяным куском по ней проводят. И ведь говорила мне матушка, чтобы не отправлялась я в путь…
— А куда путь-то держишь? — не вытерпела толстуха. Я нагло уселась на лавочку, пододвигая к себе блюдо с пирожками. Если я не простудилась каким-то чудом (кстати, этот факт тоже надо выяснить), то уж есть захотела настолько сильно, что даже и начинку в пирожках не распробовала. По крайней мере, в первых пяти штуках. Тем временем более сообразительная кухарка все активнее протирала дырку у себя в виске.
— Держим путь мы в столицу, — не стала утаивать я, — брат-то военный. Вот к себе и позвал. Ох, а матушка-то перед смертью так слезно просила никуда не ездить… На родной землице растить древа свои!
— Это где же у вас земли, а, уважаемая?
— Ох, матушка! — закрыв лицо руками и подвывая, точно побитая псина, ушла я от ответа, — Прости ты меня, неразумную!
Пару раз стукнувшись головой о стену, около которой и стояла моя скамейка (не сильно, зато гулко!), я начала еще более слезные завывания. По-моему, такого концерта без заявок кухня еще не знала. Служанки собрались около меня, сочувственно гладя по голове и потихоньку осеняя каким-то знаками, смутно напоминавшими христианские кресты. Наконец, издав самую высокую ноту, на которую только была способна, я принялась, как ни в чем не бывало, поглощать пирожки. Тихий шепоток курносой и шаги в сторону двери ясно дали мне понять, что спектакль плавно подходит к концу. Посему жевать я стала в два раза быстрее, не нарушая при этом трагической тишины.
— Ли…Лиуна! — голос конвоира пролетел по кухне, заставив меня невольно вздрогнуть. Последнее хлебобулочное изделие свернуло с курса и направилось не в то горло. Резкий кашель ясно дал понять лекверу, где искать его дражайшую "сестренку".
— Ой, братец! — притворно-радостно загомонила я, едва справившись с приступом кашля, — А я тут к девочкам зашла. Дай, думаю, погреюсь, с умными людьми потолкую…
— А разве на верху не…? — недоговорил парень, наткнувшись на мимолетный взгляд свирепой меня, — Пойдем дорогая,
Служанки испуганно попятились, когда Викант за ручку вывел меня из кухни. В глазах их плескалось неутолимое горе по безвременно сгинувшим пирожкам.
— Что ты там делала? — спросил леквер, едва мы оказались за пределами возможного подслушивания, то есть в своей комнатке, запершись на все засовы. В воздухе летало странное напряжение, словно перед грозой. Врать не хотелось, но и говорить правду было опасно. Не буду же я сообщать своему собственному конвоиру, что хотела узнать, как сбежать от него? Поэтому пришлось применить уже знакомую маску дурочки.
— Просто хотела посмотреть, что тут и как, — пожатие плечами. Викант недоверчиво поднял бровь, присаживаясь на мою кровать. Я инстинктивно отодвинулась, старательно прикрывая голые колени одеялом. Слишком уж заинтересованным был взгляд парня.
— Тогда почему не разбудила и не спросила меня? Вместо этого ты понеслась на кухню, спряталась, словно воровка или шпионка.
— Они говорили о Гервене и обо мне… — тихо пробормотала я. Тишина зазвенела в ушах, словно ее кто-то концентрировал, направляя мне прямо в уши.
— Что они говорили? — более спокойно произнес парень. Конечно, такой форменный допрос меня не слишком устраивал, но признаваться пришлось. Я в подробностях и даже в лицах пересказала то, о чем уже, судя по всему, ходят слухи и за пределами этого городка. А также то, как меня поймали, и как я выпутывалась из неприятной ситуации. Как это ни странно, аплодисментов не последовало. Викант поджал губы и задумчиво выдал:
— Не думаю, что тебя кто-то узнает. По описанию ты шикарная шатенка, ухоженная, приласканная Гервеном. А на деле получается и не шатенка и не ухоженная.
— И не роскошная… — мрачно продолжила я.
— Ну, это как сказать, — потупился парень, — Но дело не в этом. Тебя не смогут узнать. Сейчас ты больше напоминаешь леквера, чем человека. Если сменить тебе костюм, как следует отмыть и дать парочку дней на отдых, то тебя можно принять и за аборигена. Кстати, пока ты спала, я раздобыл одежду и кое-какие мелочи. Посмотри, может что пригодится. И прими ванну. Я буду тебя ждать.
— Зачем? — несколько запоздало спросила я, отвлекшись на содержимое объемистой сумки с красивыми тряпками. Кроме нескольких роскошных платьев зеленого, серебристого и медового цвета в ней лежал вполне практичный плащ, перчатки с мехом и коричневые брюки с кофтой. На самом дне нашлись расческа, бутыль с каким-то приятно пахнущим средством, меч и парочка "секир голов". Последнее мне понравилось больше всего. Значит, Викант доверял мне. Ну или, во всяком случае, пытался меня в этом убедить.
— Пойдем в архивы. Нам надо как можно быстрее найти информацию об узнающих. Неизвестно, насколько хорошо они ориентируются в этих местах. Возможно, они уже сейчас в городе и ищут нас. Именно поэтому тебе лучше всего взять меч. Предупреждаю, он заговоренный. Если ты даже только подумаешь о том, чтобы убить меня им или просто навредить, он отрежет тебе руку. Да, и с лезвиями поосторожнее. Они тоже не любят глупых выходок. Заранее извини, Лида. Но это единственная возможность доставить тебя в столицу в целости и сохранности. Надеюсь, оружием ты пользоваться умеешь?