Зимние убийцы
Шрифт:
Канатная дорога прекратила движение спустя некоторое время после их отбытия. Что-то сломалось в механизме, а может, прибывшие первыми попросту заклинили его, отрезав преследователей – мы этого пока не знали. Оставалось лишь ждать и строить планы.
Темнота и бездействие… Практически идеальная обстановка для размышлений и анализа ситуации. Итак. «Барбудо», он же «доктор». «Доктор Барбудо», будь он неладен. Кто, вернее, что он такое? За свою жизнь мне довелось повидать немало странного. В конце концов, я лично, пускай и не во плоти, совершил путешествие в преисподнюю – и вернулся обратно, благодаря юному колдуну Кваки. Я был знаком со сказаниями
Мне не давала покоя ещё одна деталь. Тремор и его шайка повторяли путь, пройденный некогда войском «непримиримых». Судьба загоняла их всё выше в горы – а им, похоже, не приходило в голову изменить сценарий. Правда, теперь ситуация была несколько иной – они сами преследовали горе-золотоискателей… Тут я не выдержал и ухмыльнулся. Душка Хеллисентис давно напрашивался на неприятности; надеюсь, он хлебнет их в полной мере! Я не сомневался: Даго будет гнать, как на пожар, покуда не узреет золотую жилу собственными глазами. Ну, а Тремор? Он-то считает их компанию наемными убийцами! Не думаю, что им взбредет в голову начать диалог и во всем разобраться. Скорее уж, обе стороны изо всех сил будут пытаться сократить число оппонентов. Цель Даго – пещеры; а значит, продолжение этой захватывающей эпопеи развернется под горами.
Канатную дорогу починили уже к следующему вечеру. Как я и предполагал, фроги Хеллисентиса заклинили механизм по прибытии, вбив попавшийся под руку ломик между шестеренок. Смотритель станции там, наверху, при виде компании вооруженных головорезов благоразумно заперся в своей каптерке – впрочем, на него никто не обратил внимания. Золотоискатели поспешили унести ноги. В горной долине имелось несколько деревушек; со стороны перевала они были, как на ладони – и Даго, скорее всего, двинул в ближайшую. Я сомневался, что фроги Тремора пойдут за ними по пятам: фактор внезапности был утерян, а противник готов стрелять на любое шевеление – благо, пороха и пуль у них достаточно. Я бы на месте Тремора двинул бы прямиком к горным пещерам: переход долгий и выматывающий, но зато множество прекрасных мест для засады, по крайней мере, если верить дневнику Шу… Надо лишь занять удобную позицию первым.
Всё просто, верно? Оставалось лишь ознакомить с этой версией моих партнеров. Но тут существовала одна маленькая проблема. Начни я выкладывать всё, как есть – и придется рассказать о золоте; а это была как раз та информация, которой я не хотел делиться ни с кем. Лгать и изворачиваться, впрочем, тоже не хотелось. Я как раз ломал голову над моральной дилеммой, когда Жангро Квирри завел разговор о ночном побоище.
– Хотел бы я знать, что там произошло! – заявил он. – Кто они вообще такие, эти «охотники»?! Откуда взялись? Слишком много непонятного во
– Вы правы. Но у нас, к счастью, имеется специалист по непонятному, – откликнулся Скет. – Господин Монтескрипт, что вы обо всём этом думаете? В конце концов, вы ведь побывали в лапах этой шайки…
– Просто в нашем маленьком дельце нарисовалась третья сторона. Они не большие «охотники», чем мы, естественно.
– Вот как? Любопытно. И кто же они тогда?
– Такое имя – Даго Хеллисентис, вам о чем-нибудь говорит?
– О, да… – из-за повязки на глазах я не мог видеть его лица, но похоже, барона изрядно перекосило при упоминании о сумасшедшем миллионере. – Гнусная личность… Выходит, он что-то не поделил с нашими, э-э, мишенями? Не знаете, часом, что именно?
– Предположения имеются, – осторожно сказал я. – Но это на данный момент неважно.
– То есть как это – неважно?! – тут же взвился Жангро. – Послушайте-ка, молодой человек! Либо вы с нами, либо…
– Успокойтесь, господин Квирри. Я, к вашему сведению – конфиденциальный агент. Это значит, что мне можно доверить некую информацию – и я сохраню её в тайне. Такова моя работа, знаете ли. И потом, это не имеет непосредственного отношения к нашей задаче.
– А может, нам стоило бы объединить усилия? – впервые подал голос Эрхенио. – Раз они вроде как на ножах…
– Нет! – в один голос заявили мы с бароном.
– Этот тип, Хеллисентис, нам вовсе не друг. Держитесь от него подальше!
– Я лучше проделаю всё в одиночку, чем свяжусь с Даго, – добавил Эль Талги. – У него донельзя скверная репутация.
Квирри продолжал требовать объяснений, но я был тверд. В конце концов, он отступился, злобно ворча. Стараясь не сболтнуть ненароком лишнего, я изложил свои соображения.
– И Хеллисентис, и банда Тремора фактически заперты в горной долине. Деться оттуда неуда. Думаю, нам не стоит торопиться: дадим им время. Если они прикончат друг друга – тем лучше для нас.
– Я подрядился сделать это сам, лично! И я не из тех, кто меняет решения по десять раз на дню! – сердито фыркнул Квирри. Похоже, нашему специалисту по выживанию не терпелось пустить кому-нибудь кровь.
– Какая разница, кто прикончит негодяев, – втолковывал я ему. – Важен результат. Если его можно достигнуть, не подставляясь под пули и острые железяки – тем лучше.
Он принялся спорить. Ну что за несносный тип! К счастью, Эрхенио и Эль Талги не поддержали его – тем самым косвенно признав мою правоту. Мы остались в поселке ещё на ночь. Хозяева с опасливым любопытством взирали на груду оружия, но лишних вопросов не задавали. Что ж, и на том спасибо.
Вагонетка скользила над заснеженными деревьями и острыми пиками скал. Красота была неописуемая – яркие, неестественно чистые краски; даже темные стекла очков не могли испортить это чудесное ощущение…
Верхняя станция канатной дороги располагалась на перевале – одном из двух, ведущих в укромную долину. Она казалась крохотной по сравнению с нависающими над трассой утесами – бревенчатый домик и неторопливо вращающееся колесо механизма. Я подошел к краю площадки, смахнул снег с перил. Следов, конечно, не осталось – за ночь тут изрядно намело…
Отсюда укромная долина была, как на ладони – узкий клин относительно ровной земли, зажатый меж двух горных гряд. Темные пятна перелесков, деревушка, ниточки дыма, тянущиеся из печных из труб – в царящем безветрии они казались почти неподвижными.