Зимний Фонарь
Шрифт:
Шаги тем временем звучат ближе. Нервно оглядываясь, Элиот хватает один из булыжников и бьёт по замку. Тот слетает — цепи ослабевают. Двери со скрипом открываются, и в лицо бьёт затхлый воздух. Напоследок оглянувшись, парень ныряет внутрь Дома культуры.
Духота маревом оплетает весь первый этаж. Немногочисленные окна выбиты. Недавнее присутствие человека чувствуется в мелочах. Спинка стула, задвинутого за стол поста охраны, свежеет вмятиной чьей-то спины; на самой столешнице стоят тарелка с заплесневевшей шавермой и грязный
Только дверь захлопывается, как Элиот подбирает с пола обломок металлической трубы и вставляет его меж дверных ручек.
Внезапно включается стоящий на столе магнитофон. С осипших динамиков тянется шипение. Среди помехов слышится монотонный шёпот, повторяющий: «Наступает наш Парад…» Периодически вещание прерывается белым шумом.
Отшатнувшись, Лайн замечает вырванный из розетки провод и несмело подходит ближе. Осторожно его подбирает и вновь смотрит на магнитофон. Выключен. Сразу после этого следует удар — преследовательница пытается проникнуть внутрь. Вопреки импровизированному засову, дверь едва выдерживает напора. Парень пятится в сторону зала.
Глава тринадцатая. На шаг впереди
«Вопреки тому, что среди скептиков бытует мнение о невозможности воскресения Парада, нельзя отрицать, что падение Стагета поспособствовало формированию новых и более жестоких культов.
Впервые отречённые упоминаются в качестве самостоятельной группы немёртвых в выпуске балтийской газеты “Синекамские Вести” от 1 января 921 года: церупилсская корреспондентка Антонина Лайне столкнулась на руинах Предела с умершим капитаном жнецов Аверсом Реверсоном. Согласно её описанию, выглядел тот в точности как при жизни.
Это случай и несколько схожих других положили начало вере в бессмертных демиборцев-мстителей. Своё название — “отречённые” — они получили после того, как цесаревич Оскар был посмертно отлучён от царского престола.
Народная молва о немёртвых воинах не стихала вплоть до 50-х гг. X столетия. Рядом с разрушенными Пределами стали появляться беспламенные святыни — места поклонения отречённым. Согласно путеводными заметкам В. Гайгера, культисты верили, что таким образом они дают воинам жизненную силу.
Доподлинно известно, что Культ раскололся в 963 г. — часть его реформировалась до общественных организаций (прим. — Дети Стагета), другая — оформилась в закрытые общества (прим. — ABICO, Стих Сумерек). Если целью ABICOбыло воскресение деми, то у Стиха Сумерек — присоединение к несметному войску немёртвых. Из-за противоестественного желания последних стали звать “наречёнными”»,
— С. Карм, «Отречённые: реальность мифа».
Эпизод первый
Балтийская Республика: Линейная
ДК «Витязь»
12-31/994
Сама Царевна ведёт Корвина и Анастази: немёртвая
Тогда же Лайне видит, во что превратился центр Линейной. Крупицы мурмурацинного прожектора освещают ужасы мёртвого города. Горы гробов и забитые телами грузовики. Витающий над землями смог, а затем — чёрный снег, легчайшей взвесью покрывающий замёрзшие улицы.
— Не стоило тебе освобождать его, — по Кюхельбекеру смеющимся эхом проносится голос из репродукторов. Анастази замечает прикрученную к уличному фонарю камеру — когда та поворачивается, девушка вздрагивает. — Ты могла бы спасти своего брата, но…
Корвин реагирует почти моментально — не дожидаясь конца фразы, он метким выстрелом сносит направленную на них камеру и успокаивает взволнованную вестницу:
— Не слушай его. Мы спасём твоего брата. Вместе.
— Тогда поторопитесь, — продолжает затем голос, и наравне с нотками веселья звучит нечто мрачное, безумное. — Иначе мы сделаем это прежде вас. Всему есть своя цена.
Вещание сменяется противным писком, а после — давящей тишиной. Тогда Анастази замечает, что на площади есть, как минимум, ещё три камеры. Блондинка тяжело вздыхает. Отшатывается.
— Он всё это время следил за нами, — с ужасом понимает она. Отводит взгляд и признаётся: — Я думала, он хочет нам помочь.
— Теперь ты знаешь, что ему не стоит доверять. Если он спас тебя однажды, второго раза может не быть.
— Кто это, Кор? — спрашивает Лайне и поднимает на спутника недоверчивый взгляд. — Вы друг друга знаете? Откуда?
— Это… Это долгая история.
— Лучше я узнаю её сейчас, — настаивает девушка, — чем когда станет слишком поздно. С кем мы имеем дело? На самом деле.
— Что ж… Ладно. До того, как стать посредником, я служил палачом в Карпее. Шутка распределения, не иначе. Мне было лет девятнадцать, когда нам приказали провести публичную казнь над участниками ABICO. Был там среди них… странный кадр. Он шёл по документам одного из отцов-основателей, но никто из культа не узнавал его.
— Подмена?
— Сложно сказать. Имени своего, как и прошлого, он не отрицал. Наоборот, с готовностью сотрудничал со следствием… К нам он попал вообще из «Кемистри» — сначала как зачинщик бунта, а после и вскрылась вся подноготная. Впрочем, всё это не имеет значения: его так и не казнили. Каким-то образом о казни прознали Чёрные Зори, и предвестница решила сделать одной из своих дочерей такой вот подарок — та и выбрала его, а дальше… Буквально всех, кто был в том наряде, стали находить мёртвыми.
— Вот только какой в этом смысл, если это правда он? Он же выжил.