Зимний излом. Том 1. Из глубин
Шрифт:
В залив входил отнюдь не флот Его Величества короля Талига.
Юхан Клюгкатер, известный от Ардоры до Ноордшванце как Добряк Юхан, раздраженно расхаживал по корме «Хитрого селезня». Впереди вовсю палили и не думали прекращать, как шкипер и предсказывал. Фрошеры были отнюдь не теми лопухами, над которыми смеялись сухопятые дурни, по чьей милости полетел коту под хвост осенний фрахт и подвис весенний. Клюгкатер был коренным дриксом, чем и гордился, но на сей раз затея Его Величества Готфрида вызывала,
Вдали опять грохнуло: кто-то вовсю бил из тяжелых пушек. Шкипер зевнул и с чувством, с толком, с расстановкой объяснил мачте, что он думает о придурках, которые отбирают у добрых людей корабли и прутся на Излом глядя в такое поганое место, как Хексберг. Случившегося рядом племянника, разинувшего рот от дядюшкиных загибов, Юхан ловко прихватил за ухо, протащил вдоль борта и отправил пополнить флягу. Откуда-то вылез премьер-интендант, поставленный следить за реквизированным «Селезнем», и, пошатываясь, направился к борту. Очухался, морда зеленая!
Этого долговязого вяленого ублюдка селедки и краба Добряк ненавидел всеми фибрами души. Не понимающий ни уха ни рыла в морском деле болван начал с того, что спутал бак с ютом, поналепил на трюмные люки дурацких печатей и, наконец, облевал нагло занятую шкиперскую каюту. Салака тухлая! Клюгкатер был добрым эсператистом и не желал ближним зла, он просто хотел, чтоб крабье отродье поскользнулось на собственной блевотине и разбило свою пустую башку.
– Шкипер, – белесые гляделки уставились на Юхана, – вы готовы к высадке?
– Я-то готов, – рыкнул Юхан, – а вот ваш адмирал – нет, и кошки знают, когда будет.
– Вы сомневаетесь в мужестве моряков Его Величества? – отсутствие качки явно настроило недоноска на верноподданнический лад. – Это весьма предосудительно, шкипер, весьма...
– Я НЕ сомневаюсь, что Бешеный кровушки вам еще попьет, – процедил Клюгкатер, которого чужие делишки занимали лишь в той степени, в какой вредили или помогали его собственным. – Хорошо, если к вечернему приливу успеем, а как – нет?
– Войска Его Величества через два часа будут на берегу, – объявил тупица, – а тот, кто в это не верит, – трус и предатель.
– Я не верю, – лейтенант Лёффер, с десятком солдат охранявший груз и урода-интенданта, был человеком приличным, не то, что начальничек. – Через два часа еще будет отлив, а в отлив только утки высаживаются. Доброго ветра, шкипер.
– И тебе ветра доброго, – откликнулся Добряк. – Пришли послушать, как стреляют?
– Ваша фляга, дядюшка, – дурак племянник радостно протягивал драгоценный напиток, попробуй теперь не угости.
– Весьма кстати, – одобрила интендантская морда, – но я пью только из своего стакана, который мою лично. Юнга...
– Питер! – Тебе нужен твой стакан? Вот сам за ним и иди! – Бери трубу и дуй на шканцы. Мы ждем сигнала к высадке, смотри не пропусти.
Питер, сверкнув лунообразной физиономией, умчался. Следом уполз и поганый интендант, на прощанье одарив шкипера
– Зря вы так, – Лёффер с готовностью отхлебнул можжевеловой настойки и вернул украшенное грудастыми рыбохвостками сокровище хозяину, – этот человек злопамятен и имеет связи.
– Я тоже злопамятен, – отрезал Добряк, – он облевал мою берлогу, и я не желаю его больше видеть. Если военные сделают свою работу быстро, я разгружусь и уйду в Ардору. Там можно спокойно жить и не ждать, что тебе изгадят фрахт.
– Пусть все пройдет гладко, – пожелал лейтенант, – а пока мы можем только ждать. Ваше здоровье!
– После вашего! – Если Хексберг возьмут, нужда в чужих лоханках отпадет, по крайней мере до весны, а там ищи рыбу в море. Но если дело затянется? Если заставят возить порох и жранье для осадной армии? М-да, это будут сплошные убытки, что б там любимый кесарь ни обещал.
– Дядюшка! – завопил Питер, тыча трубой в сторону моря. – Идите сюда! Тут такое!..
– Что там у тебя? Кит, что ли?
– Скорей! Ой-ей-ей!
Юхан пожал плечами и с достоинством двинулся на зов. Если весь шум из-за выеденного яйца, второму уху паршивца несдобровать. А это еще что такое?! На соседнем судне, «Могучем битюге» молодого Браунбарда, засуетились и забегали, где-то рядом грохнула пушка, а сбоку на горизонте обозначилось нечто, чего там быть вовсе не должно. Клюгкатер поднес ладонь ко лбу – так и есть, корабли!
В два прыжка шкипер подскочил к Питеру и выхватил трубу. Защити Создатель, линеалы! Паруса до самого горизонта, и прут прямо на его любимую посудину. Своим взяться неоткуда, свои собачатся с Бешеным, значит, чужие! Тот самый Альмейда, который, по словам этих олухов, развлекается на юге. Как же, всю жизнь мечтал!
Флагов было не разглядеть, но флаги нужны тем, у кого на плечах не голова, а задница. От шкиперского рева «Селезень» едва не взлетел. Марсовые встрепанными котами метнулись вверх по вантам, доставаться фрошерам не хотелось никому. Матросы торопливо отвязывали марселя и вязали рифы, мало чем уступая, если уступая, синезадым тупарям [56] !
56
Презрительная кличка военных моряков, носящих иссиня-черные мундиры.
Корабль лихорадочно одевался парусами, а Юхан столь же лихорадочно соображал, куда податься. Развернуться и рвануть в открытое море? Увы, зоркий глаз капитана разглядел мористее приближающейся колонны что-то очень похожее на паруса...
Так и есть, фрошеры! Ну и что, что мельче главных, с «Селезня» и фрегата хватит. Эх, вот бы прорваться всем скопом, да куда там! Соседи слева и справа бестолково разворачивались, явно собираясь нырнуть под хвост Кальдмееру, а единственную пристойную щель загородил задницей болван Браунбард.