Зимний излом. Том 1. Из глубин
Шрифт:
– Всей эскадре, – голос адмирала был злым и веселым, – сократить интервалы вдвое!
«Ноордкроне» успела добраться лишь до середины колонны, дальше рисковать было глупо, это понимал даже Зепп. Фрошеры приближались слишком быстро, а ветер вовсе ошалел. Дувший с юго-юго-востока, он то и дело принимался скакать угорелой кошкой. Пока с этими бесчинствами удавалось справляться, но ведь бой еще не начался.
– Хватит, – с явной досадой велел адмирал, – становимся в строй. «Святому Эберхарду», «Отважному воину» освободить место флагману.
На
– Ну вот, – почти с удовольствием произнес фок Шнееталь, – нам сейчас только кэцхен не хватало.
– Мы знали, куда шли, – в голосе Кальдмеера послышалась сталь. – К повороту готовиться!
Налетевший с берега еще не шквал, но уже не просто ветер, не затронув «Ноордкроне», рванул паруса «Эберхарда», «бродячая волна» [59] хлестанула в борт, разбилась фонтанами брызг, корабль обиженно дернулся, но серые фигурки на мачтах продолжали делать свою работу. Линеалы послушно расступились, освобождая место флагману. «Воин» – быстрее, на «Эберхарде» вышла какая-то заминка.
59
«Бродячая волна» – волна, возникающая в результате необычной комбинации ветра и волн.
– К повороту! – велел Шнееталь, следя за движениями «Эберхарда». – Кабан неуклюжий! Шкоты передних парусов! Руль под ветер!
«Ноордкроне» с готовностью развернулась, красиво встав на пенный след «Воина». Шаутбенахт довольно улыбнулся:
– Пусть подходят, мы в порядке.
– Они тоже, – улыбнулся одними губами адмирал. – Хорошо идут, не придерешься!
Фрошеров было видно даже без трубы. Чужие паруса разрывали горизонт, огромные корабли слегка кренились под ровным ветром, это было красиво. Создатель, как же это было красиво!
Ледяной Олаф упер трубу в колено и насупился:
– Странно, что они продолжают идти встречным курсом, да еще на таком удалении. С тысячи бье хорошо не прицелишься. Если так пойдет и дальше, мы разойдемся, толком не потрепав друг друга. А что потом?
– Развернутся и пойдут в погоню? – предположил Шнееталь. – Захоти Альмейда перекрыть нам выход, он бы это уже сделал.
– Если они собрались вытеснить нас из залива, – тихо произнес Ледяной Олаф, – я скажу «спасибо» и уйду.
– Ты представляешь, какой визг поднимет Вернер? – сморщился фок Шнееталь. – Ты упустил победу, бежал с поля боя, в то время как он...
– О да, – хохотнул адмирал, – Фридрих дорого бы дал за то, чтоб я красиво сложил свою непородистую голову, но я не доставлю ему такой радости, слишком много за мной чужих голов. А вот с тех, кто клялся всеми святыми, что Альмейда на юге, шкуру содрать и впрямь стоит.
– Господин адмирал, прошу разрешения говорить, – старший палубный офицер Гюнтер Кляйнпауль блеснул мундирными пуговицами. – Линия выровнена. Отец Александер просит разрешения подняться на ют.
– Передайте мою благодарность команде и соседям и скажите отцу Александеру, что я его жду. А вы наденьте
Кляйнпауль, стуча сапогами, сбежал вниз, справа по борту море прочертила пенная полоса, помчалась в сторону крепости. Это и есть кэцхен?
– Ты только посмотри на их интервалы, – вернулся к прерванному разговору адмирал. – Я бы так не рискнул.
– Да, идут тесно, – пожал плечами фок Шнееталь. – Толку-то при встречных курсах.
– И все же, Адольф, я хотел бы понять, что задумал этот южанин?
– Ты же решил, что он гонит нас от Хексберг. Для фрошеров война сейчас излишняя роскошь.
– Для нас тоже. Что ж, будем надеяться, они позволят нам обменяться поклонами и разойтись...
– Господин адмирал, – отец Александер сменил парадное облачение на простую сутану, алый лев тревожно мерцал на сером сукне. – Сын мой, Создатель в великой справедливости своей посылает нам достойный бой. Нет славы тем, кто вчетвером нападет на одного. Нас меньше, но корабли наши крепки, а сердца еще крепче. Будь же благословен во имя Создавшего все сущее! Живи и действуй к вящей славе Его. Орстон!
– Мэратон! – склонил голову адмирал. – Прошу вас пройти по всему кораблю. На пушечных палубах вы нужней, чем здесь.
– Конечно, – священник казался удивленным, – место мое с теми, кто служит Создателю и Дриксен.
– Это не фрошеры! – завопил впередсмотрящий, разом позабыв об уставе и субординации. – Не фрошеры!
– Что? – подался вперед адмирал, выхватывая трубу.
– Неопознанные флаги, – надрывался наблюдатель, – они несут два гюйса, синий с черным и алый, цельный [60] ...
60
Имеется в виду равномерно окрашенное полотнище в отличие от общепринятой традиции помещать в левый верхний угол государственный символ.
Под цельными флагами ходят лишь мориски и корабли Его Святейшества, но шады не держат корабельного флота, а у Его Святейшества серые штандарты и всего шестнадцать вымпелов...
Адмирал опустил трубу:
– Если я что-то понимаю, синий – это штандарт Кэналлоа, он же штандарт Алвы, хотя меня сейчас больше занимают алые флаги.
Алва?! Зепп едва не выкрикнул это имя вслух. Как это понимать?! О том, что проклятый Ворон наконец попал в клетку, говорилось в зачитанном перед отплытием Высочайшем Приказе.
Неужели Его Величество лгал? Нет, кесаря обманули, чтобы вынудить вступить в войну. Пленение Ворона – такая же ложь, как и ушедший на Марикьяру флот.
Адмирал протянул Шнееталю трубу:
– Взгляните, капитан, это весьма поучительное зрелище. Хотел бы я знать, кто платил лазутчикам, видевшим Альмейду на юге.
– Им платил Дивин, – буркнул капитан. – Ничего не понимаю! Что это за тряпки?
– Вряд ли в Устричном море их видели, – рука адмирала погладила искалеченную щеку. – Это марикьярские флаги, кажется, они означают кровную месть.