Зимний Мальчик

Щепетнёв Василий

Теперь прогулка. Пусть время тёмное, но улица Советская — не какой-нибудь Бродвей. Тут не зарежут, не похитят, не пристрелят.

И я пошел гулять, как предписала мне профессор кафедры физического воспитания Петрова, «с целью максимальной стимуляции мозговой деятельности».

Гулял ровно тридцать минут. Некуда здесь особенно гулять. Тула — город непраздный, жители — труженики, им не до гулянок по вечерам. Да и холодно, это в Чернозёмске оттепель, а здесь все минус десять, и ветер северный, умеренный до

сильного, как и обещало радио в номере.

В книжный я не успел, а в гастрономе купил-таки плавленый сырок «Дружба», плитку шоколада «Гвардейский» и две бутылки минералки. Насчет «Гвардейского» мне Бочарова посоветовала: снимает утомление, улучшает внимание.

Вернулся в номер. Отжался от пола двадцать раз, но в два захода. Хотел было принять душ, но в дверь постучали.

Кто-кто-кто в теремочке живёт? А кого это на ночь глядя несёт?

Открываю. Человек лет тридцати, в очках, в слегка потертом костюме, шахматная доска под мышкой, и часы в руке. Шахматные часы.

— Добрый вечер! Простите, вы мастер из Чернозёмска Михаил Чижик?

— Прощаю, но я не мастер, а только кандидат.

— Но играете в турнире?

— Да.

— Я тоже, Гена Сидорчук, из Липецка, мы соседи. Могу я войти?

— Входите, — пропустил я соседа. — Чем обязан?

— Да так, познакомиться, пообщаться, если вы не возражаете.

— Давайте общаться, — согласился я, предложил стул, и сам сел тоже.

— Давай на ты, мы же почти земляки.

— Почти не считается, — я не спешу переходить на ты с незнакомцами. Да и со знакомцами не спешу. Одноклассники, однокурсники — это другое.

Если Гена Сидорчук смутился, то виду не показал.

— Раньше я вас на турнирах не встречал.

— А раньше я и не выезжал на турниры.

— А сейчас?

— Победил в первенстве области, вот и удостоился.

— А Коваленко? За Чернозёмск обычно Коваленко играет.

— Коваленко пропускает, — я не стал уточнять, что наш мастер Коваленко отстал от меня на три очка.

— Не желаете в блиц побаловаться? На интерес?

— И какой интерес?

— По рублику, если хотите, — и, не видя реакции, добавил, — или по полтинничку.

— Только пешки зря трудить. Весь вечер стучишь, а дела на трояк.

— А что бы предложили вы?

— По пятерке. И четвертной под доску.

Сидорчук из Липецка посмотрел на меня с опаской — уж не псих ли я?

— Нет, это, честно скажу, не мой уровень.

— Тогда не смею задерживать.

Расстались мы, впрочем, чинно, с уверениями в полном почтении.

Ну-ну.

Идти в душ я решил погодить. Вместо этого вышел в фойе. Посмотреть телевизор. В моем полулюксе телевизора не было. В другой раз возьму полный люкс. Если они будут — и другой раз, и полный люкс.

Телевизор, большой «Горизонт», работал вполголоса, и смотрела его семейная

пара из Узбекистана, или какой-нибудь другой азиатской республики, здесь я не силён. Как раз началось «Время», я устроился в мягкое кресло и стал внимать.

Всё хорошо, люди дают стране уголь, сталь, бетон и рекорды. Никаких катастроф. Врут буржуины!

Успокоенный, я собрался вслед за узбеками уйти спать, успел выключить телевизор, как тут с нижнего этажа поднялась троица: уже знакомый Сидорчук и двое постарше.

— Это вы, молодой человек, играете блиц по пятерке? — сказал один из старших.

— Не играю. Но готов сыграть.

— Двадцать пять рублей на матч?

— Двадцать пять.

— Играем?

— Играем, — согласился я.

Сидорчук пододвинул второе кресло, поставил доску, расставил фигуры, перевел стрелки на часах. Видно, был за младшего не только по возрасту.

Часы я проверил, всё правильно. Достал из кармана пиджака заготовленный четвертной и положил под край доски. Посмотрел на соперника.

— Джентльмены верят на слово, — сказал соперник.

— Я не джентльмен. Я Чижик. Михаил Чижик.

— А я Чепукайтис. Генрих Чепукайтис, — представился соперник.

Потом усмехнулся, вытащил десятку, пятерку дал Сидорчук, а добавил десятку третий. Вскладчину играют. Делят риски. Правильно, так и нужно.

Генрих протянул руку, я её пожал (знаком, не знаком, но все шахматисты — семья), и мы начали игру.

Чепукайтис играл корректно, никаких грязных приемов типа опрокинуть фигуры. Тем лучше.

Через час я стал богаче на двадцать пять рублей.

— Что ж, молодой человек, вы меня удивили. Даже поразили. Надеюсь, не откажете в реванше?

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас у нас денег не станет. На днях.

— Будут деньги — заносите, — согласился я и пошёл, наконец, принимать душ.

Вода оказалась горячей, напор — хорошим, полотенца — большими и чистыми, и я улегся спать совершенно довольным. И даже стал планировать, чего и когда буду добиваться в жизни. Помимо джинсов, конечно.

Обычное бдение, с без четверти трёх до четверти четвёртого, настроения не испортило. Ну, встал, ну, лёг, ну, опять уснул.

В шесть утра из соседнего номера раздалась бодрая песня «Тула веками оружье ковала». Мне понравилось, но я не проснулся. Проснулся же только в девять, бодрый и готовый к подвигам. К десятиминутной зарядке.

Завтрак в кафе порадовал: вкусно, сытно, и расплатился талонами, выданными в спорткомитете. Потом погулял уже по дневной Туле, дошел до места проведения турнира — Дом Культуры железнодорожников. Открытие и жеребьевка в три пятнадцать, а собственно тур начнется в четыре, чтобы идущие с работы туляки и тулячки могли посмотреть игру в решающей поре. Если захотят, конечно.