Зимний сон Малинки
Шрифт:
– Дети! Произошла ошибка! Дед Мороз ошибся! Он старенький, забыл дома очки и… и случайно подарил нам дядю Диму. Вместо елки! Летел на санях по небу, а дядя Дима в лесу гулял с зайцами в зеленой шапке, ну, он его хвать и к нам! Но мы же его отпустим домой, да? А я сегодня сама Деду Морозу письмо напишу, чтобы он про елку не забыл.
Малинки открыли рты. М-да. Так отчаянно я еще никогда не сочиняла. А тут еще и подарка лишаю. Сейчас чего доброго у Дашки губки затрясутся. Кажется, приглянулся ей Димка.
Гордеев
– Погоди, Маша. Что значит «случайно»? И с какими еще зайцами?!
– Тс! – я тоже зашептала в ответ.
– У меня их Дашка любит. То и значит! Нельзя мне малинок в заблуждение вводить. Раз уж так получилось, надо спасать положение! Зайцы внимание отвлекут!
– Дядя Дима, а где твоя шапка? – тем временем задал вопрос Лешка. Вытер подозрительно нос рукавом.
Ну, натурально тебе доморощенный Шерлок Холмс! Зря я во время беременности детективами увлекалась!
Гордеев не растерялся. Мужчине мужчину легче понять. Отодвинул меня немного в сторону и перехватил одеяло. Хм. Интересная бы сейчас картина открылась тому, кто вздумал бы в этот момент посмотреть на нас со спины.
– Не помню, Алексей. Холодно было, и я уснул. Наверное, олени съели.
Я чуть не простонала в голос. Твою ж петрушку! Нашел о ком вспомнить! Я тут всю неделю сыну костюм мастерю к утреннику! Сейчас это Лешкина любимая тема! Каждый вечер по дому с рогами носится!
Ну вот! Глаза загорелись и улыбка нарисовалась.
– А я в садике буду оленем! Но я не стану есть шапки. Они невкусные и колючие! Правда, мама?
– Да, лучше не ешь, сыночек. Ты же у меня не настоящий олень. Лучше яблочко съешь. Э-эм, на кухне.
Ох, кажется, забыли про папу. Я осторожно выдохнула. Уже легче. Теперь бы придумать, как малинок отвле
Чего? От такой наглости я постаралась удержать челюсть на месте. Ну и Дашка, ну и хитрюга! Значит, меня ей уже мало?! Я ведь знаю свою дочь, она себя в обиду никогда не даст. Дома от нее Лешке попадает, а в детском саду за него всегда заступается. Что она сейчас придумала?
Я ахнула:
– Даша, это что еще такое? Не будет дядя Дима ни с кем разговаривать! У него работы много. Я же сказала, что сама…
Гордеев мягко меня остановил, обняв рукой за плечо. Почему-то при детях такое прикосновение показалось слишком личным и неудобным. Я тут же сняла с себя его руку. До сих пор я принадлежала только им.
– Хорошо, Даша, - по-взрослому серьезно ответил Димка, глядя на мою дочь. –
Дашка счастливо засияла, а я чуть не заскулила, чувствуя, что теряю почву под ногами. Повернулась к парню, выше подняв одеяло.
– Слушай, Гордеев, - строго сказала, не без надежды на понимание, - ты мне тут воду не мути! Это дети, а не собачки. Они все помнят и принимают за чистую монету. Ты сейчас наобещаешь с три короба, уйдешь в свою жизнь и забудешь, а они будут ждать. Давай я в своей жизни сама буду решать, с кем мне говорить и когда, как решала до сих пор.
– Не будешь.
– То есть? – я даже растерялась от такого упрямого заявления.
– Не будешь одна все решать, Маша. Я не забуду, раз пообещал. Я серьезно.
– Что ты серьезно, Дима?
– А ты как думаешь? Зачем я к тебе ночью пришел?
– А зачем ты пришел? – нахмурилась.
– За тем, чего нам обоим хотелось, разве не так? – прошептала.
– И я это понимаю, но обещать детям внимание – жестоко. Не надо с ними играть. И со мной не надо. Они для меня все.
Темные глаза Димки сверкнули.
– Я это знаю, Малина, поверь. Если ты не поняла, дай мне несколько дней, и я скажу зачем пришел. В моих правилах отвечать за свои слова. Ты достойна не обещаний, а уважения.
Вот и пойми этих гордецов. Я так и застыла. Но на всякий случай сказала:
– Я ничего не прошу.
– Знаю.
И вздрогнула, опомнившись, когда дочка подала голос:
– Мама, а что вы там делаете?!
У детей под кроватками были спрятаны сладкие подарки – покупала к празднику. Пришлось сказать таинственным голосом, что, кажется, в их комнату ночью залетал Дед Мороз и что-то там оставил. А когда они умчались, не очень вежливо толкнула Димку в плечи и скомандовала:
– Марш отсюда! Бегом! Пока малинки не вернулись!
– Маша…
– Гордеев, - взмолилась, - ну, будь человеком! И так стыдно перед детьми! Они же вернутся и тебя не отпустят. – Вскочив с кровати, кинулась к ночной рубашке, сброшенной на пол. Так и натянула ее – короткую, в простой кантик и горох. Взметнула рукой длинные волосы. – Скорей одевайся и захлопни за собой дверь, я их задержу!
Димка стоял и смотрел на меня, как завороженный, обвернувшись одеялом. Я оглянулась и застыла. Было что-то в его глазах такое, что я, не удержавшись, бросилась к нему, обхватила лицо и, привстав на цыпочки, поцеловала.