Зимняя роза
Шрифт:
Кристофер тихонько хмыкнул, когда Эриенн свернулась клубком на кровати, подчиняясь в конце концов его предупреждению. Он натянул панталоны, застегнул их и прошел через комнату к двери, чтобы открыть ее.
Молли знала свое дело и могла выдержать конкуренцию. Городок Мобри очень ее устраивал, потому что никакой конкуренции здесь не было совсем. Когда Кристофер открыл дверь, она вмиг проникла внутрь и сбросила коромысло, на котором висели ведра. Плотно прижавшись к мужскому телу, она провела пальцами по волосам на его груди и захлопала ресницами:
— О, милый, ты просто
— Я уже сказал тебе, Молли, что не нуждаюсь в твоих услугах, — резко заявил Кристофер. — Я только хотел воды.
— Ну хватит, милый, — замурлыкала она — Я же знаю, ты был в море и тебе нужно немного повозиться на постели. Да для такого мужчины, как ты, я бы с радостью все сделала, даже и не заикаясь о монете.
Кристофер махнул рукой в сторону упомянутого предмета мебели, привлекая к нему внимание служанки.
— У меня уже есть все, что я желаю. А теперь можешь идти.
Темные глаза Молли расширились от удивления, она повернулась и уставилась на кровать. Округлую форму под покрывалом невозможно было, принять за что-нибудь другое. Молли выпрямилась, с негодованием взметнула юбками и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Эриенн ждала, не решаясь выбраться из-под покрывала, пока Кристофер не похлопал ее по плечу.
— Теперь вы в безопасности. Можете выбираться.
— А вы одеты? — спросила она осторожно, голос ее был приглушен покрывалом.
Кристофер усмехнулся:
— На мне панталоны, если именно это вас беспокоит. И я надеваю рубашку.
Он потянулся к рубашке и влез в нее. Одеяло тем временем немного опустилось.
Эриенн выглянула из-под покрывала с осторожностью испуганного зайца и увидела изумленное лицо Кристофера. Веселое легкомыслие в этих ясных серо-зеленых глазах трудно было не заметить. Сердитым рывком она отбросила покрывало и с трудом встала на ноги, придерживая свои юбки, чтобы избежать еще большего смущения.
— Смеетесь, фигляр! — бросила она Кристоферу и швырнула в него кошельком. — Вы сделали это нарочно.
Тяжелый кошелек попал Кристоферу в грудь. Ловко поймав его, он засмеялся:
— Сделал что?
Раздраженно она одернула юбки, пригладила локоны, выбившиеся из незатейливого узла волос на затылке:
— Я пришла вернуть вам кошелек, что, как полагаю, было с моей стороны любезностью, если принять во внимание, что вы сделали с моей семьей. А вы втащили меня в комнату и поставили в такое неловкое положение!
— Я подумал, вам не хотелось, чтобы вас видели. И сейчас не вижу в этом никакой неловкости. Я лишь пытался помочь. — Его улыбка оставалась все такой же широкой.
— Ха! — хмыкнула она и направилась к двери. Там Эриенн обернулась и посмотрела на него.
— Я не люблю, когда надо мной потешаются, мистер Ситон. Но вам, очевидно, доставляет удовольствие создавать в жизни других людей трудности, все равно как. Я только надеюсь, что когда-нибудь вам встретится человек, который так же владеет оружием, как это приписывают вам. Я бы хотела посмотреть на этот поединок. Всего вам хорошего, сэр!
Крадучись выйдя из комнаты, она громко захлопнула за собой дверь, наслаждаясь ее оглушительным грохотом. В этот удар
Женское презрение привело к краху порядочное количество мужчин и явилось причиной множества конфликтов. Страсть Молли Харпер к Кристоферу Ситону образовала камень преткновения размером с огромный валун. Конечно, Молли была не из тех, кого называют однолюбами, да Тимми это и не очень беспокоило. В конце концов, девушке ведь надо на что-то жить. Все дело было только в том, что он привык, так сказать, «пользоваться правом внеочередного обслуживания», когда бы ни посещал гостиницу «Боарз инн». Чести в таком положении было немного, но он начал рассматривать сложившийся порядок как свое особое право, основанное на том, что он был в окрестностях первым забиякой и всем таким.
Сам Тимми был задиристым парнем с пышной шевелюрой рыжих волос, которые беспорядочно торчали во все стороны из-под его треуголки. Он обладал быстрым, хотя и несколько поверхностным, умом, и, до тех пор пока одна рука лежала на ублажающей его девице, а другую занимала пивная кружка, он был, как правило, великодушен и буйно весел. Он был высок, широк в плечах, хорошо сложен и явно склонен уцепиться за любую возможность затеять ссору, особенно если попадались подходящие противники ростом поменьше. В голове его крепко засело, что вот уже несколько недель он не устраивал хорошей драки. Большинству флегматичных парней здесь и по соседству надоело разбивать свои головы и калечить руки-ноги, и они старательно избегали настойчивых попыток Тимми устроить побоище.
Однако с недавних пор в поле зрения Тимми появился такой человек, который, если сказать просто, выводил парня из себя. Подобные люди заставляли Тимми чувствовать себя не в своей тарелке. Для начала незнакомец был выше Тимми. В плечах он был немного шире, хотя, может быть, почти на пуд полегче и поуже в обхвате. Если и этого еще недостаточно, то сей гладкий господин одевался всегда с иголочки и, очевидно, мылся в ванной, по меньшей мере, два-три раза в месяц. Еще хуже было то, что этот тип пользовался завидной репутацией как стрелок, а двигался он с такой беззаботной легкостью, что стоило бы подумать, прежде чем прибегать к какой-нибудь глупости.
И вот тут Тимми оказался в затруднительном положении: Молли начала вести себя так, словно его, Тимми, и не существует. Она все время мельтешила и увивалась вокруг этого Ситона. Того самого, при виде которого у Тимми чесались кулаки, ходившего в самый любимый кабак Тимми, хотя, конечно же, это было единственное такое заведение в Мобри. И эта девка, когда ее просили обслужить человека, дарившего ей разные безделушки, лишь быстро ставила на стол тарелку и кружку и тут же спешила со всех ног на кивок того, другого. Побрякушка обычно заметно просветляла ее глаза, но расплата за подарок, как правило, была поспешной и, хотя на какое-то время удовлетворяла, оставляла у Тимми терзающее душу подозрение, что ему приходится изрядно этой девке платить за то, что она делает для этого янки бесплатно.