Зимняя сказка
Шрифт:
– Не, я знаю, куда ехать! – отмахнулся Сергей, – Это примерно там же, где я той осенью с пропавшим профессором разбирался. Соседний поселок, можно сказать.
Машина проехала кусок дороги совсем городского вида, с высокими домами и универмагом, миновала развилку и оказалась снова среди дачного Подмосковья
– А теперь? – Эдик вертел головой, разглядывая потянувшееся с одной стороны кладбище и еще один поворот на Малаховку с другой стороны.
– А вот теперь давай поворот высматривать. Что там у тебя написано? – на лице Сергея читалось,
Эдик уставился в карту, уже не слишком хорошо читаемую в наступающих зимних сумерках, затем попробовал включить свет в салоне, но ничего не вышло. Он еще раз пощелкал выключателем, но свет не зажегся.
– Это специально, чтобы наблюдателей в машине не засветить, что ли? – недоуменно спросил он.
– Это просто машина заезженная, и в ней лампочка перегорела! – недовольно ответил Сергей, – Высмотрел что-нибудь?
– Кажется, сюда! – Эдик неуверенно ткнул пальцем направо, где перед автобусной остановкой уходила вглубь поселка широкая улица.
Правда, с другой стороны был какой-то завод с низменной надписью «Слава КПСС» над ним, а на плане, выданном отцом, все было не так, но…
Но Сергей уже свернул, и теперь машина ехала, переваливаясь сбоку на бок, по дачному поселку. С некоторым беспокойством то разглядывающий окрестные дачи, то снова утыкающийся в план Эдик наконец не выдержал.
– Тормозни здесь! – попросил он.
Выйдя из машины и чуть не навернувшись на льду возле коричневой ржавой колонки, Эдик добрался до прибитой к забору таблички с названием улицы: «Карла Либкнехта». Во как…
– Похоже, мы рано свернули! – признал он, вернувшись в машину.
– Значит, свернем еще раз! – оптимистично заявил Сергей.
Пробуксовав на снегу, машина тронулась снова, углубляясь в лабиринт тихих заснеженных улиц. Цель была явно где-то рядом, оставалось лишь ее найти…
– Жаль, что я карту на работе не взял, там все улицы подробно указаны, – пробормотал разглядывающий очередной перекресток Сергей, – Мигом бы нашли.
– Ничего, нам и папиного плана хватит! – не слишком уверенно ответил Эдик, – Сейчас только посмотрю, где мы находимся…
Он снова вылез из машины и заозирался, пытаясь обнаружить таблички. А, вон одна есть… Эдик подошел поближе, пытаясь разглядеть выцветшие буквы: «Стал…» Неужели – Сталина? Содрогнувшись, он обернулся, боясь не увидеть ни машины, ни Серёги в ней, а только пустую улицу какого-нибудь довоенного года. Нет, вот они – Жигули, и друг его оттуда выглядывает. Тогда – что? Протолкнувшись сквозь сугроб, он смел рукой снег, залепивший табличку. «ул. Стальского». Чего?
– Ну, что там? – окликнул его потерявший терпение Сергей.
– Какого-то Стальского! – растерянно ответил Эдик, – Мне стыдно, но я не знаю, кто это.
– А нам кто нужен?
– Нам просек нужен. Березовый.
– Просек? Может – просека?
– Нет, папа именно так написал!
Пожав плечами, Сергей вывернул руль, сворачивая на безымянную улицу.
– Слышь, Сусанин! Похоже, это твой Березовый просек и есть!
Найти нужный дом оказалось несложно – он был единственный во всем квартале, где горел свет, и была расчищена дорожка к калитке. Остановив Жигули посреди улицы, ибо на заваленную снегом обочину он заезжать не рискнул, Сергей пару раз бибикнул и полез из машины высматривать хозяина дачи. Где-то за забором басовито гавкнула собака. На крыльце зажегся свет, хлопнула дверь, и на улицу вышел крепкий бородатый старик в телогрейке и валенках, с улыбкой приглядывающийся к подъехавшей машине. Правда, при виде Сергея его лицо приняло несколько озадаченное выражение – Владимир Иванович явно представлял Эдика совсем другим и не мог понять, как внук его старого друга мог настолько измениться. Тут он заметил вылезавшего с другой стороны Эдика и расхохотался, поняв свою ошибку.
– Проходите, ребята! – добродушно приветствовал он гостей, распахивая калитку, – Эдик, какой ты взрослый, оказывается! А это твой друг Серёжа? Ну да, Боря мне говорил… Что же вы стоите? Идемте, чаю вам налью…
Тронувшийся было вслед за Эдиком Сергей вдруг остановился, хлопнул себя по лбу и вернулся к машине. Открыв багажник, он выудил оттуда большую клеенчатую сумку:
– А гостинцы – то!
– Куда так много? – всполошился Владимир Иванович, впечатленный размером сумки, – У меня все есть, я говорил везти, только если Эдик что-то особенное любит…
– Ничего, он только с виду тощий, а навернуть на самом деле не промах! – ухмыльнулся Сергей, затаскивая сумку в дом, – Может, и не хватит еще, подвозить придется!
– Да шутит он, шутит! – объяснил Эдик, видя недоумение старика.
– Крупы, макароны, кофе растворимый, чай индийский со слоном, консервы какие-то, это Борис Львович положил… Ага, тушенка и рыба. Сыр «Советский». А вот кольцо колбасы краковской… – комментировал Сергей, выкладывая продукты на стол, – Надо было наверно картошки купить по дороге, но это еще не поздно съездить.
– Картошки – точно не надо, у меня ее целый погреб! – возразил хозяин, – Тут поля недалеко, я всегда по осени покупаю столько, чтобы на всю зиму хватило.
– Тогда я за вас с Эдиком спокоен! – улыбнулся Сергей.
Потом они пили чай с твердым кусковым сахаром и местной малаховской халвой, а за окном постепенно стемнело. Глянув на часы, Сергей заторопился в Москву:
– Мне бы еще машину неплохо вернуть было! – объяснил он.
– Ну, пора – значит пора! – развел руками хозяин, – Давай, Сережа, я тебя вместе с Эдиком с собакой своей напоследок познакомлю. Днем он у меня обычно на привязи сидит, а на ночь я его отпускаю. Но своих он отлично помнит и трогать не станет.