Зимняя вишня (сборник)
Шрифт:
Валентина полоскала белье в речке.
Збруев сидел в сторонке, подстелив газетку, и покуривал.
— В общем, поносило меня по жизни… — неторопливо рассказывал он. — Один раз даже чуть в сектанты не попал.
— Господи! — ахнула Валентина. — И в сектанты!..
— Было. Один меня все сманивал, вином поил… Иди, говорит, в сектанты, ничего для тебя не пожалею. Спасибо свои ребята, демобилизованные, отбили…
Валентина слушала, забыв про только что выполосканное
— Надо же… сколько вы в жизни перетерпели!..
— Всего не расскажешь!.. — махнул рукой Збруев — и встал. — Давайте, помогу.
— Что вы! Мужчине белье полоскать. Засмеют!
Валентина перекинула коромысло через плечо — и пошла, а Збруев — за ней.
— Или вот еще был случай… — сказал он.
Свечерело. Потемнел и слился в сплошную стену лес. Вспыхнуло первое окошко на другом конце деревни.
О дно подойника звякали струйки молока. Валентина доила корову, а Збруев сидел рядом, покуривал и продолжал свою печальную повесть.
— А самое, конечно, тяжелое, это что один на свете… Сирота ведь я. Ни отца, ни матери. Только тетка, которая — с камышом-то… И в личной жизни… Дружил я, правда, с одной девушкой, артисткой… Скажу вам честно: изменила она мне. И главное, очень подло. С одним генералом!
Збруев говорил задушевно и искренне, и было похоже, что наступил момент, когда он сам уже безоговорочно верит в свои рассказы.
— И что же, — печально спросила Валентина. — Так вас никто и не пожалел в жизни, не полюбил?..
Збруев отряхнул пепел и вздохнул.
— Ну… если уж до конца… любила меня одна девушка. Так любила — это рассказать даже нельзя… В шахматы я ее, подлец, проиграл.
И что с ней стало?
— Так вот — тот самый сектант, помните?.. он ее и заманил, — сказал Збруев.
Валентина смотрела на Збруева потрясенная, охваченная бурной бабьей жалостью.
— Бедненький вы мой… Расстраиваю я вас, все выспрашиваю, раны шевелю… Да ведь я так думаю: чего же человеку от человека таиться, раз наболело?..
— А… — махнул рукой Збруев. — Что прожито, то прожито. Не переиграешь…
Збруев спал на сеновале.
Полоска света пробежала по стене. Скрипнула лестница.
— Костя…
Збруев, не открывая глаз, вскочил.
— А?.. Что? Подъем?
— Костя, — тихо сказала Валентина. — Это я.
Проснулся Збруев на широкой кровати Валентины, отороченной белым кружевным подзором. Рядом с его головой лежала смятая вторая подушка. На подушке спал кот.
— Валя!.. — закричал Збруев,
— Что кричишь, тут я, — улыбнулась Валентина, заглядывая с кухни.
— А, — успокоился Збруев. — А то я смотрю: где ты, а ты уже, оказывается, встала…
— Я уже и на ферме была, — сказала Валентина, — всю скотину подоила, покормила. Сейчас тебя кормить буду!
Збруев блаженно потянулся.
— Иди сюда!
— Нет, Костенька, у меня каша варится.
Валентина подошла к шкафу, привстала на цыпочки, потянулась за солью. Платье оголило ее икры.
— Валь, — снова позвал Збруев.
— Ну что?
Збруев подумал:
— Дай… папиросы.
Валентина пригрозила Збруеву пальцем и, пробегая мимо него, бросила пачку и спички.
— Натощак курить вредно, — сказал Збруев. — Молочка бы, что ли, дала…
— Ох и хитрый! — засмеялась Валентина.
Она налила молока в кружку, поставила ее на деревянную лопату для хлебов — и протянула Збруеву.
— На тебе молочка!
Збруев мгновенно схватил лопату за другой конец.
— Отдай! — закричала Валентина.
— Не отдам!
— Мне нужно, — хохотала Валентина.
— И мне нужно.
Перехватив лопату, Збруев притянул к себе Валентину. Валентина, смеясь, отбивалась. Все замешалось в барахтающемся комке: лопата, руки Збруева, ноги Валентины, ее волосы, подушка — и изумленный кот.
Валентина, тяжело дыша, раскрасневшаяся, поднялась, шлепнула Збруева по спине, и оправляя платье, пошла обратно на кухню.
Збруев снова вытянулся на кровати.
— Валь, а ведь как хорошо, что мы с тобой нашли друг друга, правда?
— Правда… — счастливо улыбнулась Валентина у плиты.
Збруев появился на кухне, натягивая гимнастерку. Сел на лавку.
— Я тебе вчера немножко неверно рассказывал… Волновался. Генерала-то как такового не было. Артистка — была… потом я заехал к одной ткачихе в Краснопрядск, и еще к комсомольскому работнику, у вас тут, в Верхнегорске…
Валентина слушала не оборачиваясь.
— Это что же, у тебя вроде — смотр происходит?
— В каком смысле?.. Да что ты, Валюша!..
— Ну вот, — тихо сказала Валентина, — еще одну посмотрел и можешь ехать дальше…
Збруев вскочил с лавки, развернул Валентину к себе лицом и заговорил убедительно и радостно:
— Ты думаешь, у меня с ними что-то было? Ничего не было! Да ты сама подумай — если бы было что-то стоящее, неужели бы я к тебе сюда, за тыщи километров поперся?!
И по лицу Валентины сразу понял, что с радости ляпнул что-то непоправимое.