Зимняя война 1939-1940
Шрифт:
Возросшее внимание западных держав к Северной Европе поставило Швецию и Норвегию в затруднительное положение. Англо-французское вмешательство в войну между Финляндией и Советским Союзом неизбежно вызвало бы ответные действия Германии, что могло повлечь за собой тяжелые последствия для этих стран. Шведское правительство обратило внимание Англии и Франции на то, что Швеция могла бы лучше всех действовать в интересах Финляндии, придерживаясь своего нейтралитета. Поэтому оно просило о таком оказании помощи Финляндии, при которой Швеция не выглядела участвующей в совместных международных акциях. Вместе с тем она отказалась обсуждать обещанные ей западными державами гарантии 85. Норвегия также заявила о своем желании придерживаться политики нейтралитета. У правительства Й. Нюгордсевола и министра иностранных дел X. Кута не было желания подвергать свою страну
В большей мере, чем когда-либо, интересам Швеции отвечало скорейшее достижение мира между Финляндией и Советским Союзом. 24 декабря министр социальных дел Г. Мёллер поставил этот вопрос своей давней знакомой А. Коллонтай. Он неофициально переговорил с близким ему Таннером и уверовал в желании финнов достичь мира при посредничестве Швеции. Захочет ли Москва посредничества Швеции? – поставил вопрос Мёллер 87. Три дня спустя Коллонтай в беседе с министром иностранных дел Гюнтером сказала, что горячо надеется на окончание войны. Тем не менее она не видела логики в том, почему именно Советский Союз должен был начинать переговоры. Война идет плохо, и престиж Советского Союза пострадает при проявлении им инициативы. Полпред заявила, что предварительных контактов с Москвой по этому вопросу не было. Судя же по ее дневниковым записям, она получила от Молотова какие-то указания88. Согласно памятной записи, сделанной Гюнтером, инициатива этой беседы исходила от Коллонтай. Позднее Коллонтай сообщила Таннеру, что Гюнтер предлагал посредничество Швеции. И хотя это не подтверждается записью Гюнтера, возможно, все так и было. Сама Коллонтай говорила, что не верила тогда в успех посредничества Швеции 89.
Гюнтер же сразу после состоявшейся беседы с Коллонтай установил связь с новым финским посланником в Стокгольме (на этот пост был назначен Э. Эркко) и предложил поддержку Швеции в поисках мира. Таннер отверг это предложение. По его мнению, момент был неподходящим, и к тому же он сомневался в способности Швеции оказать влияние на изменение позиции СССР, поскольку Молотов 4 декабря отклонил переданную через Швецию просьбу о возобновлении финляндско-советских переговоров 90. Но Гюнтер не сдавался. Он поручил шведскому посланнику в Хельсинки обратить внимание финнов на благоприятное для них положение на фронте и на то, что шведское правительство намерено обратиться к Германии с просьбой использовать свое влияние в Москве для организации мирных переговоров 91. Таннера эта идея не вдохновила. Он считал, что частое проявление мирных инициатив будет воспринято в Москве как признак слабости Финляндии. По его мнению, выдвигать предложения о мирных переговорах надо только в случае, если есть уверенность, что они будут приняты. Он так же, как Маннергейм и Паасикиви, больше надеялся на посредническую помощь со стороны какой-нибудь великой державы, не Швеции 92.
Идея направить в Москву группу представителей государств во главе с Соединенными Штатами возникла в Хельсинки в первой половине декабря 93. Ее выдвинул, по-видимому, Рюти, а Паасикиви, поддержав его, предложил, чтобы в совместном обращении этой группы содержалась угроза вступить в войну на стороне финнов. 28 декабря Рюти посетил посланника США Р. Шоенфельда и попросил его выяснить отношение Вашингтона к этой идее. В числе стран, которые могли бы оказать поддержку Соединенным Штатам в осуществлении мирной инициативы, Рюти назвал скандинавские страны, Италию, Японию и даже Германию. Далее в ходе беседы он сказал Шоенфельду, что по имеющимся у него сведениям советское правительство ищет способ закончить войну без последующего ущерба своему престижу 94. Источник этих сведений он не назвал.
Предложение Соединенным Штатам, Японии, Италии и, возможно, Германии о совместных дипломатических действиях в Москве было не очень-то реалистичным, поскольку недостаточно учитывало сложившуюся международную обстановку. Посол Штейнгардт сразу понял его слабые стороны. По его оценке, советское правительство намеревалось в то время овладеть Финляндией, делая ставку на правительство Куусинена, и поэтому только серьезное ухудшение международного положения СССР или возникновение угрозы из-за рубежа могли бы вынудить Сталина к переговорам с хельсинкским правительством 95. Госсекретарь Хэлл посоветовал Шоенфельду ответить Рюти, что Вашингтон при сложившемся теперь
Расчет финнов, что Америка проявит желание посредничать, оказался правильным. Госсекретарь США Хэлл был склонен к тому, чтобы начать действовать, как только представится удобный случай. Ведь это ничего не стоило правительству Соединенных Штатов, поскольку не затрагивало их престиж. Напротив, помощь Финляндии со стороны ее многочисленных американских друзей лишь подняла репутацию США как поборника дела мира. В конце января государственный департамент получил сведения, согласно которым как правительство Финляндии, так и Советского Союза, видимо, доброжелательно откликнутся на возможность урегулировать противоречия и прекратить кровопролитие. Хэлл уполномочил посла США в СССР Штейнгардта войти в контакт с Молотовым, чтобы в доверительной форме выяснить его отношение к возможной мирной инициативе, с которой они готовы выступить, но только при условии надежды на успех.
Штейнгардт посетил Молотова 1 февраля 1940 г. Молотов уклонился от обсуждения этого вопроса, заявив, что вести переговоры с правительством Рюти-Таннера-Маннергейма невозможно. Вместе с тем, он уже не утверждал, что правительство Куусинена является единственным финским правительством, с которым Москва может разговаривать. Штейнгардт после беседы с Молотовым пришел к заключению об отсутствии у советского правительства особой заинтересованности в прекращении конфликта с Финляндией 99.
В то самое время, когда Рюти и Паасикиви обратились к Вашингтону с предложением возглавить мирные инициативы, Таннер снова попытался выяснить позицию Германии в вопросе о ее посредничестве между Финляндией и Советским Союзом. С начала войны хельсинкское правительство считало, что Германия, отношения которой с Москвой были тогда лучше, чем у других крупных держав, больше всего подходит для этой роли. В начале января 1940 г. это мнение не изменилось. При этом предполагалось, что распространение мировой войны на Северную Европу противоречит интересам Германии. Это предположение разделяло и министерство иностранных дел Швеции 100.
4 января Таннер в ходе беседы с посланником Блюхером заверил его, что Финляндия не хочет быть ареной войны между великими державами. Затем он спросил: верит ли посланник, что Россия готова к переговорам с Финляндией? Блюхер затруднился дать определенный ответ на этот вопрос. Тогда Таннер передал через него правительству Германии просьбу дать Финляндии какой-либо совет 101. В частном письме статс-секретарю Вайцзеккеру Блюхер рекомендовал своему правительству выступить в роли посредника и пересмотреть прежнюю политику по отношению к Советскому Союзу. Он писал, что военные действия Финляндии показывают, что СССР не такая уж первоклассная военная держава, как о нем думали раньше. Вероятность сотрудничества с западными державами уже не следовало принимать в расчет, так как он своими действиями отрезал пути вступления с ними в союз. Германия в связи с этим в настоящий момент вполне способна воздействовать на советское правительство, чтобы остановить опустошительный военный поход на Север 102.
В Берлине потенциальная мощь СССР, по-видимому, оценивалась иначе. Тем не менее германский МИД не отверг с ходу мысль о посредничестве Германии. В Берлине решили выяснить мнение Ф. Шуленбурга относительно донесения Блюхера. Тот ответил, что советское правительство ожидало подчинения Финляндии таким же требованиям, которые оно предъявило странам Балтии. Этого не произошло, а СССР оказался недостаточно готов к войне против своего северного соседа. По мнению посла, заключение мира между Финляндией и СССР было бы выгодно для Германии – возрос бы ее международный авторитет. Вопрос состоял лишь в том, не подорвут ли престиж СССР переговоры с Хельсинки и какие условия мира он предложит Финляндии. 7 января Шуленбург во время беседы с Молотовым попытался обратить его внимание на то, что финны, по всей вероятности, будут готовы вести переговоры. "Поздно, очень поздно" 103, – ответил нарком.