Зимняя война 1939-1940

Вехвиляйнен Олли

Большинство зарубежных политиков и военных специалистов глубоко сомневались, что финская армия способна выдержать натиск советских войск. Поэтому в первой половине декабря 1939 г. западные государства лишь определяли степень своего вмешательства в войну с учетом собственных интересов и возможных последствий.

Имевшиеся у советского руководства сведения позволяли предположить, что скандинавские страны, а также США не станут непосредственно ввязываться в военные действия. Так докладывали в Москву советские дипломаты из этих государств ². Но было неясно, как повели бы себя те европейские страны, которые находились в состоянии войны между собой. В сложившейся обстановке, как ни парадоксально, "кабинет Чемберлена значительно больше интересовала поддержка финнов против коммунизма, чем предоставление помощи полякам против Гитлера" ³. Эта позиция совпадала со взглядами французского правительства.

Характер "странной войны" на западном фронте начал постепенно приобретать

новый оттенок: внимание англо-французских союзников переключалось на европейский север. Это логически продолжало их политику, проводимую с начала второй мировой войны, когда в Лондоне и Париже рассчитывали добиться успеха в войне с Германией прежде всего путем ее экономической блокады.

Не случайно поэтому осенью 1939 г. разрабатывались планы операций с целью нарушения коммуникаций Германии с государствами, поставлявшими ей стратегическое сырье. В частности, предусматривалось минирование побережья Норвегии, чтобы блокировать поставки железной руды в Германию из Скандинавии, где особую роль играл порт Нарвик. Планировалась также операция с вводом английских военно-морских сил в Балтийское море. Сам этот замысел, а также французская идея нанести бомбовые удары по советским нефтепромыслам на Кавказе создавали непосредственную угрозу СССР, который развернул торговлю с Германией, поставляя ей важные виды сырья. Как отмечал английский историк Д. Дилкс, торговые отношения между Советским Союзом и Германией "делали блокаду менее эффективной" ⁴.

В октябре 1939 г. британский военный кабинет поручил комитету начальников штабов проанализировать "преимущества и недостатки, которые могут возникнуть для нас в том случае, если мы официально или неофициально объявим войну Советскому Союзу…"⁵. Т.е. все это происходило еще до начала советско-финляндской войны. Нетрудно понять, что возникновение войны между СССР и Финляндией оказалось на руку западным союзникам. Они стали рассматривать ее как весьма благоприятный фактор в реализации своей стратегической линии. В Лондоне и Париже также рассчитывали, что советско-финская война будет способствовать консолидации скандинавских стран и упрочит англо-французские позиции в этом регионе. Вместе с тем допускалось, что Германия могла высадить свои войска в Скандинавии, чтобы предотвратить потерю там важного источника получения стратегического сырья – железной руды. Германия, предупреждал У. Черчилль, несомненно, применит "грубую силу", если только сочтет, что "ее интересы требуют установления насильственного господства над Скандинавским полуостровом", вследствие чего "война распространится на Швецию и Норвегию" ⁶.

Скандинавии грозило превратиться в один из ключевых театров второй мировой войны. Возникла проблема переброски на этот театр войск противоборствующих государств, что, как отметил в своем дневнике немецкий генерал А. Йодль, имело "политические основания"⁷. К тому же создание фронта на севере Европы открывало для западных союзников удобную возможность отвести войну подальше от своей территории ⁸. "Поскольку мы господствуем на море, – заметил Черчилль, – то почему бы французским и английским войскам не встретить германских захватчиков на скандинавской земле"⁹.

Естественно, Запад скрывал свои истинные замыслы. О них стало известно лишь много лет спустя. В руководящих кругах Англии и Франции считали, что "коренной антагонизм между Советским Союзом и нацистской Германией" ¹⁰ должен неминуемо проявиться и наступит время, "когда конъюнктурная дружба между Москвой и Берлином осложнится" ¹¹. Исходя из этой перспективы, Черчилль до начала зимней войны не проявлял беспокойства по поводу усиления позиций СССР на Балтике. 16 октября 1939 г. на заседании военного кабинета он заявил: "Без сомнения обоснованным является стремление Советского Союза использовать сложившуюся обстановку для того, чтобы возвратить часть территории, которую потеряла Россия в результате первой мировой войны… В наших интересах, чтобы СССР укрепил свои силы на Балтике, ограничивая таким образом угрозу германского господства в этом регионе. По этим причинам с нашей стороны было бы ошибкой настраивать финнов против уступок СССР" ¹². В ноябрьских сводках английского командования появилась "обнадеживающая" информация о возраставшей напряженности в отношениях между Германией и СССР. До этого, однако, было еще далеко.

С началом зимней войны Великобританию захлестнула новая волна антисоветизма. Тот же Черчилль стал говорить, что Англии следует возглавить крестовый поход против большевизма и что помощь Финляндии представляет собой "замечательный, может быть, последний шанс привлечь антикоммунистические силы всего мира на нашу сторону". Советское руководство не могло не учитывать возможность столкновения "с соединенными силами ряда наиболее враждебных Советскому Союзу империалистических стран"¹³. Кроме того, в Москве стало известно о поставках немецкого оружия в Финляндию. Это противоречило советско-германским договорам, заключенным в августе и сентябре 1939 г. Одним из самых активных сторонников снабжения финнов вооружением был Г. Геринг. Он считал, что "оружия

нужно поставлять в Финляндию столько, сколько возможно без ущерба для безопасности Германии"¹⁴.

Вскоре о скрытых действиях третьего рейха узнала англо-французская сторона. В министерстве иностранных дел Англии, пишет профессор Ю. Невакиви, германские поставки склонны были расценить как стремление Берлина к окончанию "братской войны между Германией и западными странами"¹⁵. В английском МИДе посчитали, что следует ограничить антигерманскую пропаганду.

Активно побуждали Германию к действиям, направленным против Советского Союза, ее итальянские союзники. 1 декабря начальник генштаба итальянской армии М. Роатта обратился к немецкому военному атташе в Риме с предложением объединить Европу "для борьбы с большевизмом"¹⁶. Естественно, что это не могло быть лишь инициативой армейского руководства. Подтверждением тому явились действия Б. Муссолини, который предпринял шаги, чтобы с помощью Франции реализовать идею объединения ведущих европейских государств на антисоветской основе и заключить соответствующий пакт ¹⁷. В письме к Гитлеру Муссолини осуждал его за сотрудничество с Советским Союзом и призывал совместно уничтожить большевизм ¹⁸. Но Гитлер, учитывая неготовность Германии к войне с СССР, руководствовался своими расчетами, хотя и заявлял (в январе 1940 г.), что видит "немецкую миссию в том, чтобы ликвидировать опасность с Востока"¹⁹. Позднее он откровенно говорил К. Маннергейму: "Крайне сожалею, что мы… не смогли помочь… Это было невозможно" ²⁰.

В руководстве третьего рейха не было полного единства относительно оказания помощи Финляндии. В противовес упоминавшейся позиции Геринга выступал министр иностранных дел И. Риббентроп, опасавшийся дипломатических осложнений с Советским Союзом в случае получения им конкретных сведений о германских поставках оружия финской армии. Гитлер же допускал скрытую поддержку Финляндии, но при условии, чтобы это не повредило Германии ²¹.

Советское правительство, получив сведения об участии Германии в снабжении Финляндии оружием, не намерено было с этим мириться. 9 декабря Молотов вручил протест германскому послу в Москве Ф. Шуленбургу. Протест основывался на имевшихся у правительства СССР сведениях о том, что через территорию Германии в Финляндию перебрасывалось 50 итальянских военных самолетов ²². Демарш поставил ведомство Риббентропа в затруднительное положение. Требовалось придумывать объяснение.

Тем временем советский Балтийский флот, осуществлявший блокаду финляндского побережья, стал подвергать обстрелу все транспорты, направлявшиеся в порты Финляндии. 10 декабря советская подводная лодка потопила в Ботническом заливе немецкое транспортное судно "Болхейм" ²³, что еще более осложнило дипломатическую обстановку. В тот же день Риббентроп, нервно реагировавший на развивавшиеся события, направил в Москву через свое посольство телеграмму, где утверждалось, что "с момента возникновения конфликта между Советским Союзом и Финляндией ни из, ни через Германию никаких военных материалов в Финляндию не поступало". Шуленбургу поручалось "уведомить об этом Молотова и решительно противиться появившимся подозрениям, а также недоверию русского правительства" ²⁴. В том же духе Риббентроп провел беседу с советским полпредом в Берлине A.A. Шкварцевым, специально приглашенным в министерство иностранных дел ²⁵.

По всему было видно, что германское руководство серьезно обеспокоено. В результате последовало распоряжение Гитлера прекратить поставки оружия в Финляндию ²⁶. Немецким дипломатам за рубежом Риббентроп дал указание избегать "антирусского тона" в беседах, касавшихся войны между СССР и Финляндией, а также "от выражения какой-либо симпатии в отношении позиции финнов"²⁷.

Представители Финляндии в Германии с пристальным вниманием следили за действиями гитлеровского руководства. Финляндский посланник сообщал из Берлина в Хельсинки, что германское правительство официально демонстрирует свою индифферентность по отношению к финнам и стремится "отказаться от всех выгод в Финляндии в пользу России"²⁸. Да и советскому руководству было важно не доводить дело до обострения отношений с Германией, демонстрировать верность договорным обязательствам. Прежде всего это выразилось в благожелательной реакции на просьбу со стороны германского руководства учитывать его экономические интересы в Финляндии. Речь шла о том, чтобы война не отразилась отрицательно на поставках в Германию финского сырья, а также сельскохозяйственной продукции и были бы сохранены промышленные объекты Финляндии ²⁹. Чтобы обеспечить безопасность немецких транспортов, был отдан приказ не допускать обстрела нейтральных судов вне блокадной зоны30. Примечательно, что начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников дал распоряжение прекратить бомбовые удары по району Хельсинки, когда проводилась эвакуация немецких подданных из финской столицы. Немецкий транспорт, на котором они следовали из Финляндии, должен был сопровождаться советским миноносцем ³¹.