Зимняя жена
Шрифт:
Аки фыркнул.
— Можешь считать это волчьим чутьем. Мой нюх, слух и зрение куда лучше человеческих.
Я с трудом подавила завистливый вздох.
— В такие моменты мне кажется, что я никогда этому не научусь, — пожаловалась я духу.
— Научишься. Если хочешь, попроси Айни навещать тебя в верхнем мире. Она разбирается в малышах куда лучше меня.
Предложение было более чем заманчиво. Осталось только выяснить, что по этому поводу думает Курх. И еще…
— Айни способна сама переходить в верхний мир? — признаться, я и предположить не могла, что такое
— Только с моей помощью, — тут же ответил Аки. — Она все-таки обыкновенная волчица.
«А я обыкновенный человек».
От Аки не укрылась мгновенная перемена моего настроения.
— Тебя что-то тревожит, маленькая жена?
Я не видела смысла скрывать. К тому же Аки, знакомый, близкий, также был бессмертным духом. Он мог понять.
— Аки… ты знаешь хоть что-нибудь о том, может ли человек…
— Не продолжай, — оборвал меня дух. — Я знаю, о чем ты хочешь спросить, и не стану давать поспешных ответов. Одно могу сказать, малышка, ни один человек не выживал в тумане между мирами.
Я вспомнила, как чуть было не ушла за Волчьим Пастырем в небытие, влекомая обещанием покоя. И тот, другой раз, когда волк гнал меня сквозь серебристый туман.
— Но оба раза… ты же был со мной!
— Не все время, Сирим, не все время.
Аки задумчиво посмотрел вдаль на плещущееся море и темные после недавнего дождя зеленые предгорья.
— Ты убежала слишком далеко, и ненадолго я потерял тебя из виду.
— Тогда меня нашел Курх, — я смутно помнила, что тогда случилось.
Но Волчий Пастырь только покачал головой.
— Я провожал много человеческих душ в нижний мир. Достаточно лишь нескольких мгновений в тумане между мирами, чтобы душа человека навсегда потеряла путь в свое тело. А ты возвращалась дважды. Так что, малышка, я мало чего знаю о бессмертии, но такой цепкой души, как твоя, я не встречал уже очень давно. Подумай об этом.
*
Что-то неуловимо менялось вокруг. Северный ветер, сильный, злой и холодный, приносящий с собой тяжелые снежные облака, сменился легким бризом, и рыбачьи лодки заполнили бухту, расцветив море яркими пятнами парусов. День выдался прохладным, и по земле, прогретой редкими солнечными лучами, стелился тонким покрывалом туман.
Все близкие мне люди собрались у тотемного столба рода Нерок. Мать, отец, Аки, Айни и Хранительница полукругом стояли на вершине холма, навевая воспоминания о давней церемонии моего замужества. Только теперь не я, а моя маленькая дочка должна будет предстать перед богами.
Получить имя и благословение, войти в род.
Я прижималась к мужу, кутаясь в теплую шаль. Курх, как глава рода, держал на руках дочку, наверное, впервые со дня ее рождения. По сравнению с высоким широкоплечим Вороном она казалась совсем крошкой, наша славная малышка. Девочка, словно осознавая важность момента, притихла.
Хранительница выступила вперед.
— Перед лицом богов и людей…
Я не вслушивалась в слова, и без того зная их наизусть. Украдкой я смотрела на Курха, на его серьезное и торжественное лицо, на то, как он бережно и немного боязливо прижимает к себе сверток с новорожденной девочкой. Сердце
Здесь и сейчас, у тотемного столба, где граница между мирами тоньше всего, я давала себе обещание, что во что бы то ни стало отыщу способ не покидать тех, кого люблю. Чувства переполняли все мое существо, и мне казалось, что это знак, знак того, что боги слышат меня, что искания мои будут не напрасны.
Налетевший порыв ветра заставил меня вздрогнуть, и Курх, перехватив девочку одной рукой, второй привлек меня ближе к себе, укрывая черным плащом.
Хранительница завершила свою часть ритуала и замолчала, подавая знак Курху.
Казалось, будто все вокруг замерло, застыло в ожидании.
Я знала, что я первая из Зимних Жен, кто попросил Курха провести обряд имянаречения для ребенка. И я была благодарна, что он согласился. Это давало мне надежду, что слова Хранительницы не оправдают себя, и, приняв девочку в свой род, Курх однажды впустит ее и в свое сердце.
— Перед лицом богов и людей я, Курх-Ворон, дух Зимы, принимаю в свой род эту девочку и нарекаю ее, — он остановился на мгновение, посмотрел мне в глаза. И в его взгляде я видела отражение своих чувств. — Я нарекаю ее Лита.
ЧАСТЬ 3. ЛЕТО
Прощались тепло. Родители приласкали внучку, задремавшую к концу церемонии, Хранительница обняла меня, строго наказав сразу же послать Курха за ней, если вдруг я почувствую любое недомогание. Я обещала, что мы навестим ее, как только сможем. Волки держались чуть в стороне.
— Сирим, — негромко сказал Аки. Взгляд его был непривычно серьезным. — Если вдруг ты захочешь, если почувствуешь себя плохо, помни, наше с Айни предложение остается в силе.
Краем глаза я заметила, как напрягся Курх, прислушиваясь к разговору.
— Спасибо, — я улыбнулась в ответ, стараясь смотреть прямо и уверенно.
— Но не думаю, что в этом будет необходимость.
Аки кивнул.
— Ты храбрая девочка, маленькая жена. Я говорил с Айни, и она не против помочь тебе, пока не освоишься. Мы придем. Для нас ты и твоя пташка
— часть Стаи, к какому бы роду вы ни принадлежали.
Курх с дочкой на руках подошел к нам, собственнически положил руку мне на плечо. Аки осклабился, но, поймав мой предостерегающий взгляд, оставил жест духа-Ворона без внимания.
Мгновение — и я вновь оказалась в верхнем мире.
Дом встретил нас теплом натопленной печи, свежестью и чистотой.
Ничего здесь не напоминало о том запустении, что привиделось мне перед родами, когда я каким-то чудесным образом сумела позвать Курха, дать знак, что жива, что нуждаюсь в нем. Дощатый пол был чист, стол накрыт льняной скатертью, найденной мужем в одном из моих сундуков, шкуры на постели лоснились, добавилось несколько новых. Рядом с постелью Курх устроил место для малышки, перенеся вещи Литы из дома Хранительницы. Я увидела вырезанные отцом фигурки, выстроенные в изголовье кроватки, и не смогла сдержать улыбки.