Зимняя жена
Шрифт:
Больно!
— Давай, девочка, ты молодец. Уже почти.
Перед глазами все плыло. Свечи двоились. Вода, которой мне вытирали лоб, казалась горячей.
— Нож, — распорядилась Хранительница.
А потом я увидела ее. И маленького ребенка, пищащего у нее на руках.
— Это девочка, — сказала старая женщина.
Айни оказалась права.
Хранительница малышку мне на грудь, и дрожащими руками я прижала ее к себе. Женщины помогли распустить шнуровку, чтобы я могла в первый раз покормить дочь.
Я держала на груди
— Все хорошо, ты молодец, — успокаивающе сказала Хранительница. — Осталось совсем немного.
Я словно бы плыла, качаясь на волнах тумана. Пламя свечей плясало перед глазами. У сердца, совсем рядом, сопела моя малышка.
— Айрын, у нее кровь не останавливается! — донесся до меня встревоженный вскрик.
Тени, уже едва различимые, заметались по бане. Кто-то отнял от груди ребенка.
— Нет! — я протестующе потянулась вслед за дочерью, но руки не слушались, а язык распух, ворочался с трудом.
— Волчицу сюда, быстро, — распорядилась Хранительница. Но Айни и сама, видимо, почуяв кровь, одним прыжком влетела в баню.
— Айрын, осмотри Сирим, найди причину кровотечения, — бросила она с порога и тут же набросилась на женщин, жмущихся друг к дружке в изумлении и ужасе при виде говорящей волчицы. — Что стоите, глупые курицы! Нужен сбор, чтобы остановить кровь! Ну же!
Я едва удерживала себя от того, чтобы окончательно провалиться в беспамятство. Боль, чуть отступившая, когда мне показали мою малышку, вгрызлась в тело с новой силой. Сквозь слезы и туман я различила морду Айни, склонившуюся надо мной. В обеспокоенных глазах волчицы плясало пламя свечей.
— Держись, малышка, все будет хорошо. Мы тебе поможем.
— Д-д-д, — я не могла произнести ни слова.
— Твоя дочка в полном порядке, — заверила меня Айни. — Ты родила прекрасную здоровую девочку. Скоро мы вернем ее тебе. Ты только потерпи.
Волчица потерлась о мою щеку и тут же, отвернувшись, рыкнула на замешкавшихся женщин.
— Да где вы там возитесь? Отвара ей, и живо! Помогите, нужно, чтоб выпила все до капли.
Женщины, понукаемые Айни, поили меня, жгли пахучие травы, делали примочки. Волчица и Хранительница пытались остановить кровотечение. Но с каждым ударом сердца меня словно бы покидала жизнь.
— Я больше ничего не могу сделать, — Хранительница в отчаянии схватилась за голову перепачканными в моей крови руками. Мне показалось, что старая женщина плачет. Моя девочка на руках у жены Старейшины заходилась в крике.
Дверь распахнулась с таким грохотом, будто ее вовсе одним махом сорвали с петель. Я повернула голову. Темная тень замерла на пороге.
— Курх, — из последних сил прошептала я.
В один миг он оказался возле меня. Обхватил руками, прижал к груди.
— Плесните отвар на камни! — выкрикнула Айни.
Баню
— Только не уходи, — сказала я Курху. Я чувствовала, как растворяюсь в белесом тумане, и мне хотелось, чтобы последнее, что я запомню, были его теплые, жаркие руки.
А потом меня поглотил туман.
Я вновь стояла посреди серебристого ничто, и ветер, шквальный, яростный, трепал мои косы и подол испачканной родовой рубахи. Но я не ощущала ни рева бушующей стихии, ни боли, ни холода. Мне было удивительно спокойно и хорошо.
Сквозь пелену тумана передо мной проступил человеческий силуэт. Медленно он обретал плоть, становился четким. Я с удивлением узнала в стоящем мужчине Аки.
В сером, тяжелом плаще, с узловатым посохом, он выглядел непривычно серьёзно и внушительно. Вокруг него туман словно расступался. Ветер не колыхал полы его плаща, и все рядом с ним так и дышало безмятежностью, умиротворением.
Только вот сам дух кривился, словно от боли. Глаза его были печальны.
— Аки! — я сделала несколько шагов ему навстречу, но осеклась, увидев его предостерегающе выставленную вперёд руку. Дух покачал головой.
— Нет, малышка. Ещё не время.
— Что это значит? — непонимающе спросила я.
— Ты умираешь. Поэтому я здесь, — ответил Волчий Пастырь, и голос его дрогнул.
Я огляделась, испуганная и взволнованная, но ничего не было вокруг, только туман и ветер, безмолвные, неощутимые. И Аки. Такой знакомый, привычный, почти родной. Аки, гладивший меня по голове и варивший целебные отвары, спасший меня, давший приют и покой. Сейчас он был единственным, что стояло между мной и всепоглощающей пустотой вокруг.
Против воли я сделала шаг.
— Подумай о дочери, малышка. Подумай о Весне, о людях. Подумай о Курхе. Кто знает, что ещё учудит этот болван, если тебя не будет рядом?
По моему лицу текли слёзы, но я не в силах была противиться тому зову, что тянул меня вперёд.
— Прошу тебя, малышка, остановись!
Внезапно Аки перевёл взгляд на что-то за моей спиной. Я обернулась и различила среди клубов тумана тёмное пятно и едва слышное хлопание крыльев.
Чёрная птица упрямо летела ко мне. Ветер рвал её перья, бросал пригоршни снега, но птица не оставляла попыток приблизиться хоть на шаг.
— Курх?
С трудом преодолевая сопротивление ветра, птица опустилась ниже и обернулась. Зимний дух, мой муж стоял в нескольких шагах от меня. Ветер бил и терзал его тело, плащ за спиной духа развевался как чёрные крылья, но Курх держался ровно, словно не замечая буйства стихии. Глаза его неотрывно смотрели на меня. Он что-то кричал, но ветер, злой и беспощадный, уносил его слова прочь.
Почему он не подходит ко мне? Почему я не слышу ни звука?
Я вновь обернулась к Аки. Волчий Пастырь был спокоен и печален.