Зимняя жертва
Шрифт:
Она звонила ему из машины, и на мобильный, и домой. Не получила ответа, но все же решила попытаться.
Бесполезно.
Его нет дома.
Маргарета Свенссон говорила, что он работает коммивояжером. Представляет продукцию компании «Клоетта», продает печенье. «Вероятно, он у клиента, — думает Малин, — и поэтому отключил мобильник». Она оставляет сообщение: «Здравствуйте, это Малин Форс из полиции Линчёпинга. Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, перезвоните мне: ноль семьдесят — триста четырнадцать — двадцать — двадцать
На обратном пути в город Малин слушает волну Р-3.
Телезвезда Агнета Шёдин написала еще одну книгу о каком-то индийском гуру, который так много для нее значил.
— В его обществе, — рассказывает Агнета Шёдин, — я становилась целостным человеком. Встретиться с ним значило открыть дверь и получить возможность войти к самой себе.
Репортер, судя по голосу агрессивный самец, насмехается над Агнетой, но она этого не понимает.
— И что ты нашла там, в пропитанной благовониями комнате, Агнета? Индийский ответ рунам, быть может?
Потом музыка.
Перед Малин — Линчёпинг, он как будто тонет в ранних сумерках. Мерцающий теплый свет у горизонта обещает покой и защиту. Надежное место, чтобы вырастить своих детей.
«Есть худшие места и худшие города, — думает Малин. — Этот достаточно мал, чтобы человек мог чувствовать себя в безопасности, и в то же время достаточно велик и развит, чтобы дать возможность уловить ритм дыхания большого мира».
Она чувствовала этот ритм. Думала остаться в Стокгольме. Вероятно, когда-нибудь этот размер пришелся бы мне впору. Но одинокая мама-полицейский в Стокгольме? Без родителей, без друзей, в то время как отец ребенка и его родители живут за двадцать миль?
Корпуса торгового центра «ИКЕА». «Бебиланд», «Бильтема», «BR-игрушки», вывеска «Шеггеторп». Свет, который надолго привязался ко мне. Свет, который против моей воли превращается в чувство дома.
Сразу же после семи Малин и Зак звонят Карлу Мюрваллю.
В участке она рассказала Юхану Якобссону и Бёрье Сверду о своей поездке на место преступления и о том, как Валькирия Карлссон медитировала на морозе.
Потом позвонила Туве.
— Сегодня я опять буду поздно.
— Можно Маркусу приехать?
— Разумеется, если хочет.
«Я не хочу стоять под этой дверью, — думает Малин. — Я хочу домой, встретиться с другом моей дочери. Осмелится ли он явиться к нам? Я видела его единственный раз, в квартире родителей, и была не слишком приветлива. А теперь он, вероятно, знаком с мнением Янне о моей персоне. Интересно, как оно звучало?»
Внутри квартиры все так же тихо. И нет ни номера мобильного в Интернете, ни даже автоответчика на домашнем телефоне.
Свен Шёман подводит итоги допроса:
— Они как будто отрицают само его существование. И что бы ни было тому причиной, это и есть самое худшее в
— Он может быть где угодно, — говорит Зак на лестнице перед дверью.
— В отпуске?
Зак разводит руками.
Они уже собираются уходить, когда слышат, как у входа останавливается автомобиль.
Малин наклоняется, смотрит через окно на лестничной площадке. Темно-зеленая «вольво-универсал» с ящиком для лыж в свете уличного фонаря кажется неправдоподобно розовой. Лысеющий человек в черной куртке открывает дверь, выбирается наружу и спешит в дом.
Дверь закрывается, и мужчина быстрым шагом поднимается по лестнице. Первый этаж, второй — и вот они видят его, а он смотрит на них, останавливается, как бы собираясь повернуть назад, а потом идет им навстречу.
— Карл Мюрвалль, — обращается к нему Зак, предъявляя удостоверение, — мы из полиции и хотели бы поговорить с вами, если вы не против.
Мужчина останавливается рядом с ними. Улыбается.
— Карл Мюрвалль — это я, — подтверждает он. — Конечно, только войдите сначала.
У Карла Мюрвалля такой же мощный нос, как и у его сводных братьев, только острее.
Он невысок, с намечающимся животом. Выглядит так, словно готов вот-вот провалиться сквозь каменный пол лестничной площадки, и в то же время от него исходит какая-то странная первобытная сила.
Карл Мюрвалль вставляет ключ в замочную скважину и открывает дверь.
— Я читал о братьях в газете, — говорит он, — и понял, что рано или поздно вы захотите побеседовать со мной.
— А о самом себе вам не хотелось бы побеседовать? — спрашивает его Зак, но Карл Мюрвалль игнорирует вопрос.
— Подождите, сейчас я вас впущу, — повторяет он вместо ответа. — Теперь входите.
44
Квартира Карла Мюрвалля. Две комнаты.
Невероятно чистая. Скромно меблирована.
«Похоже на жилище Бенгта Андерссона, — замечает про себя Малин. — Так же функционально: с книжным шкафом, диваном и письменным столом возле окна».
Никаких безделушек, цветов или украшений — ничего, что могло бы нарушить эту простоту, или, может быть, пустоту, кроме вазы с душистыми желто-красными зимними яблоками на письменном столе.
Книги по программированию, математике, Стивен Кинг — книжный шкаф инженера.
— Кофе? — спрашивает Карл Мюрвалль.
Малин замечает, что голос у него более высокий, чем у братьев, и что в целом он оставляет впечатление более мягкого и в то же время более жесткого человека. Закаленного, много повидавшего в жизни. Почти как Янне, когда он хвастает тем, что ему пришлось пережить там, в горах, и его взгляд выражает одновременно презрение и сочувствие: мол, радуйтесь, что вы не знаете, о чем болтаете.