Зимопись. Книга пятая. Как я был невестором
Шрифт:
– Шурик тебе раньше нравился, – сделал я еще одну попытку. – Ты даже целовала его.
Вот теперь воткнувшийся в меня взгляд сказал все.
– Именно! Пусть даже мысли не допускает, что я могу пожелать его в мужья.
А как иначе спасти человека? Неужели не понимает?
Или… понимает? Если спасем Шурика, придется улетать, но сначала – собирать всех вместе, испытывать причал, рисковать всем: положением, жизнью…
Если не выручать Шурика, то у Томы не жизнь, а малина. И, как говорил тот же
– Спи. – Тома отвернулась к Юлиану. – На эту тему позже поговорим.
– А не окажется слишком поздно?
– Спи, говорю.
Если она думает, что может мне приказывать, то ошибается.
– Мы не закончили.
Ее спина содрогнулась от моего толчка, с другой стороны озадаченно и недобро выглянул Юлиан. Я продолжил:
– Если ты против Шурика в качестве невестора, потому что уже комплект, и вакансий вроде как нет, тогда я больше не невестор. Вытаскивайте Шурика без меня.
Томе пришлось обернуться.
– Как же Юлиан справится с этим в одиночку? Даже в лицо не знает.
– Теперь не мое дело.
– Утро вечера мудренее, говорит народ. Давай поверим народу.
– Ошибаться могут все, в том числе целые народы. Если дома смотрела новости, должна знать.
– Что же предлагаешь?
Уже ничего, главное сказано, теперь пусть обдумывает, смиряется и соглашается. Шурика можно вернуть только в качестве невестора.
– Красивых снов, – буркнул я.
И тут завыло. На бойниках, казалось, даже белые балахоны побелели.
– Вот, – прошептал один, – начинается.
– Что начинается? – строго спросил я.
Ну, воет, и что? То ли зверь, то ли человек. Или что-то среднее. В ужастиках и не так воют, хотя там на экране, а здесь в темноте и где-то под боком. Как ни храбрился, а сердце екнуло.
– Сейчас чью-то душу заберут, – сообщил дрожащий голос бойника.
– Кто?
– Черти. Кто же еще.
Если черти, то не страшно. Я сам черт по местным понятиям, значит, встречусь с братьями по крови. Юлиан неуверенно указал пальцем:
– Там.
Тома вжалась в землю, но меня больше интересовала реакция зверюг. Их напрягшиеся тела принюхались и спокойно устроились досыпать дальше. Это заставило меня подняться.
– Не надо, – взмолились бойники чуть не хором. – Не тревожьте чертей, может, обойдется.
– Добрик, а ты что молчишь? – спросил я. – Нужно бояться нехороших мест?
– Их же не зря прозвали нехорошими. – Парень опустил лицо.
– Что было с теми, кто не боялся?
– Кто ж знает, они ведь не возвращались.
– Ты лично таких знал?
– Лично нет.
– А кто знал?
Тишина.
– А рыкцари сюда не боялись ходить?
– Им в любом месте сам черт не брат.
Вот и ответ. Животные не боятся, разбойники тоже. Получается пугалка для
– Юлиан, пошли. – Я первым шагнул во тьму.
Стоны продолжались. Юлиан освещал путь горящей палкой.
– Ты знаешь, кто или что это? – Кажется, он тоже трусил, но изо всех сил старался не показать.
– Звуковой эффект. В горлышко бутылки никогда не дул?
– Куда?
– В свистульку. В палку с отверстием. Короче, надо найти дырку, в которой завывает ветер, и засыпать ее чем-то – песком или землей.
– Ветер не может стонать, как человек.
– Поверь, он еще не то может. Пришли.
Спутника ощутимо трясло, я отобрал у него лучину и сам двинулся на звук. Стоны и вой неслись с разных сторон. Пришлось постараться, находя гудящие впадины во вросших в землю развалинах. Часть отверстий показались рукотворными. Кто-то специально позаботился, чтоб в этой местности ходило меньше посторонних.
Потом мы отмылись в озере.
– Это вы? – с испугом раздалось при возвращении.
– Нет, нас съели.
Исчезновение воющих звуков на Тому впечатления не произвело. Она восприняла как должное.
С места поднялась Грозна.
– В суеверия не верю, – сказала она, подойдя ближе, – сама не раз пользовалась ими для выживания, но в лесу происходит что-то для нас нехорошее.
Тома удивленно моргнула, а я уточнил:
– В чем выражается это «что-то нехорошее»?
– Какие-то передвижения. И уже давно, пару дней. Я не видела, но чувствую хребтом. Если б не умела чувствовать, давно кормила бы червей в волчьих выбросах. Раньше не сказала, потому что не была уверена. Сейчас уверена – в лесу кроме нас кто-то есть.
– Насколько близко к нам?
Грозна пожала плечами:
– Вряд ли близко.
Тома поглядела на меня, затем на Юлиана. Я тихо радовался, но виду не подавал. Любой, кто скрывается, может оказаться тем, кто мне нужен. Или тем, кто выведет меня куда нужно. С пазрешения Томы я задал Грозне вопрос:
– Кроме усиления дозора какие-то меры принять можем?
– До утра вряд ли.
Тома поставила точку:
– Тогда всем красивых снов.
Глава 4
Через некоторое время я растолкал Добрика.
– Чшш! – Палец лег на его губы. – В какой стороне вторые развалины?
– Ночью нельзя!
– Напомнить, о чем тебя спрашивали?
Дворецкий моргнул и вздохнул.
– Туда. – Он нехотя указал в сторону гор. – Нужно идти на скалы, пока между двумя передними вершинами не скроется дальняя. Тогда повернуть вправо и идти до озера. Оттуда опять на горы, по правой стороне обойти непролазную чащу, и за низиной появится срытая крепость.