Зимопись. Книга пятая. Как я был невестором
Шрифт:
– Спасибо. Спи. Нашим разговором поделишься утром, а если решишь сделать это немедленно, то учти, что я невестор на особых условиях – если вдруг еще не заметил.
– Заметил, – угрюмо подтвердил дворецкий.
– Вот и молодец.
А у самого сердце сжалось: где заметил один, заметят и другие. Пришлось дополнить:
– Ведь я просто интересовался, куда пойдем завтра, правда?
Добрик просветлел: подсказанный выход выводил его из разряда соучастников.
Пиявка радостно завиляла кормой. Вот бы все мне так радовались, как это безмозглое, но предельно верное создание.
– Зверюге
Вопросов не возникло, часовой уселся на место.
Теперь нужно спешить. Минимум двое сейчас могут доложить хозяйке о моем уходе. Пусть даже о подозрениях на уход.
Пиявка бежала в ночи резво, мои ноги едва успевали найти опору в том месиве, которое она пролетала с легкостью. Хоть сам на четвереньки становись.
Волки не встретились. Счастье. Или везение. Короче, судьба благоволила. Горы, чуть видные в куцем свете луны, медленно, но приближались, а дальняя вершина, о которой говорил проводник, постепенно пряталась. Если он не соврал, скоро буду на месте.
Озерцо обнаружилось на рассвете, а к конечной точке маршрута мы с Пиявкой выходили уже при ярком дневном освещении. Горы синели, закрывая горизонт, могучие деревья на их фоне казались расплодившимися муравьями. В окружении нескольких таких зеленых муравейников нашлось искомое. Как и древние строители, я поставил бы крепость тоже именно здесь – если свести окружающий лес, с этой точки можно контролировать все окрестности вплоть до предгорий.
Закрыв глаза, я постарался представить, как меня вели среди ночи с мешком на голове. Спереди – горы, где-то справа – башня Западной границы, а деревня, где с таким позором поймали, по левую руку. Очень похоже. Вон по той горе мы спускались с царевнами, уходя от погони. Имейся у меня бинокль, даже лесочек разглядел бы.
Никаких движений и признаков деятельности заметно не было. Как и в лесу, несмотря на уверения Грозны. Как и на предыдущей срытой крепости. А там нас, между прочим, поймала в ловушку Грозна. Потому нужно сначала осмотреться, сделать пару кругов. Я ищу Зарину, но мало ли кто еще ищет кого-то в округе. В подземелье, где в свое время держали меня с Юлианом, может оказаться кто угодно.
Пиявка заволновалась.
– Ррр! – понеслось в обратную сторону, откуда я только что прибыл.
Догнала Тома? Очень своевременно. А то предчувствия нехорошие.
Предчувствия не обманули. Волнение человолчицы переросло в страх, она попятилась. Волки?!
– Вверх! – приказал я.
Пинок подействовал быстрее, я мигом взлетел за Пиявкой и уже с ветвей оглядел приближавшихся.
Не волки. И не Тома. Несколько человек умело и быстро шли по моему следу. Сквозь листву я насчитал четверых, но могло быть больше. Все в крестьянской одежде, вооружение – мечи и копья. Гнуков нет, и это радовало.
Рано обрадовался. Появился пятый, с гнуком в руках, с направленной вниз стрелой, при приближении взметнувшейся на меня.
– Здесь! – одновременно вскинулись три руки.
Дерево окружили. Легкий свист призвал еще нескольких. Они вынырнули как из-под земли, и вся недавно пустая местность ожила и зашевелилась. Из кустарника
Под деревом велись тихие переговоры, голоса едва доносились. Трое показались знакомыми – редко встретишь вместе гулкого, картавого и шепелявого.
Пиявка жалобно рыкнула и заскулила. Ей не нравилась роль жертвы.
– С ним человолк!
– Это Чапа, цариссин невестор.
Да, вряд ли еще у кого-то имеется свой человолк. А голос тоже знаком. Внизу – старый знакомый, Тихон, который участвовал в набеге на комнату в башне, и троица мародеров с предгорий – Немец, здоровяк и бывший раненый. И еще кто-то с ними.
Тихон здесь, а это значит, что мои поиски окончены.
– Мне нужна Зарина! – громко объявил я из ветвей.
– Она всем нужна.
– Срочное дело. Мне нужно увидеть ее прямо сейчас.
– А мне нушны шторофье и нофые шубы, и што?
Я проигнорировал Немца:
– Тихон, ты все видел и знаешь, как Зарина ко мне относится. У меня важное послание. Важнейшее. Дело жизни и смерти.
– Насчет последнего сейчас поможем, – высказался неизвестный с гнуком.
– Подожди. – Ладонь Тихона предупреждающе поднялась. – Пусть скажет, с какой вестью прибыл. И как нашел. Молодой цариссе запретили идти вдогонку.
Новый звук, похожий на стрекот цикад, пронесся над лесом. Это оказался сигнал. Люди с оружием попрятались в кустах, исчезая, как по мановению волшебной палочки. Те, которые поджидали меня внизу – тоже. Они рухнули в траву, копья выставились, стрелки натянули тетивы. Обо мне забыли. Будь у меня дальнобойное оружие, расстрелял бы сверху, как в тире. Правда, есть праща на ноге, но чем она поможет на дереве, где ни камней, ни места, чтоб раскрутить? Вот же дурацкие правила, ограничивающие законопослушных людей в выборе оружия самозащиты. Преступник же всегда пользуется не тем, что разрешили, а оптимальным.
Со стороны, откуда я прибыл, доносился шум. Лошади. Много. Затем сквозь листву мелькнул до боли знакомый флаг.
– Ловушка! – заорал я из ветвей. – Не подходите!
Пиявка шарахнулась от моего голоса и чуть не свалилась с ветви. Ее рычание подхватило мой ор, такой дуэт нельзя не услышать. Но копыта коней продолжали мерно топать по направлению к центру ловушки. Они там что, с ума посходили?
– Тома! – снова крикнул я. – Здесь засада!
Тома слышала. И все засевшие в кустах слышали. Никто не сделал ни малейшей попытки заткнуть мне рот стрелой, вместо этого затаившееся воинство поднялось с замаскированных позиций.
– Смерть ради жизни! – хором гаркнули десятки глоток.
– За лучшую жизнь! – завершила Тома фразу, с которой однажды на нее покушался фанатик.
Я ничего не понимал.
– Приветствуем цариссу Тамару! – Мои недавние противники склонили головы.
– Приветствую доблестных воинов добра и света. – Поднятая ладонь остановила свиту, Тома спешилась и в сопровождении одного Юлиана двинулась к нам.
У ее ног бежал учуявший подружку Шарик, на посторонних он внимания не обращал – угрозы от них не чувствовал.