Зимопись. Книга третья. Как я был пособием
Шрифт:
– Раз, два, три! – отсчитала Варвара.
Она напружинилась и при моем вставании выметнулась из воды с одновременным изгибом назад. Красиво, хвост ей в перья. Водяная стена взбрызнула выше голов.
Затем ученицы отправились греться, а я в компании Амалии и Любавы взялся за приведение одежды в божеский вид. Удивился, заметив
– Ты чего?
Девушка показала свою рубашку. Точно, за разговорами и играми забыли. И штаны где-то на дереве висят не сушенные.
Быстро сполоснув свое, Варвара предложила:
– Давай, помогу.
– Спасибо, обойдусь.
– Нет, помогу, – почти насильно отобрала девушка рубаху, оставив мне разбираться с юбкой.
Амалия с Любавой с любопытством поглядывали на странный дуэт. Ни слова не вылетело из наших уст. Я мял, тер, полоскал, отжимал, снова мочил и оттирал илом. То же самое делала Варвара в полуметре от меня. Что ей движет? Ищет примирения? Вымаливает прощение? Зачем? Кто я ей? Особенно после отказа в замысловатом предложении себя как возможной спутницы жизни – согласной взять в качестве одного из мужей. Первого. Это, наверное, должно внушать благоговение и радовать до истерики. Увы, не оправдал. Другие приоритеты.
Амалия и Любава потихоньку испарились, стараясь не мешать нашему напряженному молчанию.
Я вскоре закончил: сильнее без моющих средств не отстирать. Не специалист и не волшебник, большего не смогу. Варвара тоже выпрямилась, плечи расправились.
– Пойдем? – Я подал руку.
– Куда?
Прожекторы из ее глазниц вонзились в душу, магниты зрачков потянули к себе. Девушка крепко схватила мою ладонь, вопреки менталитету не отказавшись от помощи… или просто от руки?
– К костру, – пояснил я, могуче преодолевая засасывающее водно-грязевое препятствие.
Раздался тяжелый выдох. Варвара опустошенно вылезла вслед
– Давай.
– Почему?
– У тебя рук не хватит.
– А у тебя?
Меня смерил насмешливо-усталый взгляд:
– А я не против, чтобы ты любовался. Именно ты. – И она крутанулась на месте, продемонстрировав, чем.
– Я как бы тоже не против, – потупив взор, честно признался я, – но это неправильно.
– Чужая душа – потемки.
– Потемки – плохо, – сообщил я, насильно переставляя ноги в сторону костра, подальше от новых кошмарно-приятных провокаций. – В душе должен быть свет.
Прекратив дискуссию, Варварины руки отобрали мою одежду, вырвав из сомневающихся пальцев.
– Нас много, а ты у нас один. Не делай проблемы из ерунды.
– Спасибо.
Ученицы грелись, неутомимо подбрасывая дрова. Пламя полыхало до небес. Заметив мой обрисовавшийся силуэт, прикрылись. Я указал свободной рукой на дрова:
– Хватит.
Нахохлившимися воробушками царевны расположились вокруг костра, поочередно поворачиваясь то лицом, то спиной. Жар шел отменный. Кто-то сидел на корточках, выставляя к огню ладони, кто-то расположился прямо на земле. Некоторые уже завалились в огромный ветвяной лежак чуть поодаль. Туда тепло доходило, но не настолько мощное. Кожу не опаляло. Варвара, которая по дороге прихватила штаны, деловито тянулась к жердям, развешивая свое и мое. Застопорившийся на ней взгляд выжег напалмом раскаленную впадинку. А не спороли ли вы чушь-с, господин-с поручик-с? Никаких обязательств вам не предлагали… хотя не знаю, что предложили бы потом, поставив перед фактом. Гаденький голосочек пищал одно, голос разума твердил другое. Спор прикрыло сердце, выставив перед глазами печальное лицо Зарины.
Конец ознакомительного фрагмента.