Зимопись. Урок ловиласки
Шрифт:
– Алле хвала! – оглушили восторженные крики с разных сторон.
Если нас ищут, сейчас врагу стоило просто прислушаться, и приходи, бери голыми руками. Успокаивало одно: ночь. В этих краях ночью не воюют. И не без причин.
Варвара торжественно проговорила:
– Муха Еленин прозвищем Чапа, готов ли ты в присутствии полутора десятков благородных свидетелей объявить о своей чистоте, зная, чем грозит ложь?
Я вновь попытался вырваться. Все равно, что тле спастись из лап и жвал орды муравьев. Там, где меня прижимали весом, теперь еще схватили руками, даже на
– Мы ждем ответа. Честного, искреннего, безусловного.
– Чего вы хотите?!
– Просто ответь. Ты возвращался в лоно любви?
– В каком смысле «возвращался»?
Варвара с укором покачала головой:
– Ты же как-то родился? Или ты черт, возникший на причале?
– Я родился! – почти выкрикнул я. Несмотря на общий жар, лоб покрылся испариной. – Моя мама – Елена!
Святой причал – так они называют портал, место перехода из нашего мира в этот. Молитва встречи, которую каждого заставляют зубрить с детства, гласит: «Если я встречу ангела, я стану ему другом и помощником. Я отведу его в крепость. Я отдам жизнь за него не задумываясь. Если я встречу Падшего, я убью его». Остается напомнить, что ангелами местные считают прибывающих женщин, а Падшими или, другими словами, чертями – мужчин. Малейшего подозрения достаточно, чтобы разрушить мою конспирацию, и все пойдет прахом. Первые же встречные обязаны будут прикончить меня на месте. И даже те, кто явно симпатизирует. И они сделают это.
– Вот, – довольно кивнула Варвара, приняв мою панику за намерение сотрудничать. – Возвращался ли ты еще в какое-нибудь женское лоно?
Я стал красным на фоне насевших на меня бледных созданий, которые вцепились, как вампиры в жертву.
– Нет, – выдавило горло.
– Все слышали? – громко воскликнула Варвара. – Он сказал – нет!
– Алле хвала!
Меня сломали. Отжали, перемололи, развеяли по ветру. После выдачи секрета столь интимного, со мной можно было делать все.
– Что еще от меня хотите? – устало бросил я.
– Еще одного ответа, столь же честного и однозначного. Дарил ли ловиласку способами, состоящими или включающими комбинации лишь из трех составляющих?
Слишком заумно. Голова не работала, но край сознания понял и выдохнул за меня:
– Тоже.
– Тоже – что? – Им требовалась конкретика.
– Нет.
– Нет! – во всеуслышание повторила Варвара, вертя головой. – Нет!!
– Алле хвала! – откликнулся радостный хор.
– Все? – спросил я. – Довольны? Ты сказала, это последний вопрос.
– Вопрос – да.
– Что же еще?!
– Обычно урок завершается демонстрацией способов ловиласки по всем видам, как включающим, так и исключающим третью составляющую.
***
– Демон… – я поперхнулся, – …страцией?!
– Затем практические занятия.
– Практи… кхм. – Уши слышали, мозг не верил. – Общие, что ли?!
– Какие могут быть еще? Желающие практикуются, нежелающие совершенствуют наглядную теорию. Предмет обязаны освоить все. Можно не владеть копьем, но нельзя прожить без основополагающего – без умения дарить
– У него тысячи жизней на пособии, – напомнила Амалия.
– Помню. – Варвара привстала на коленях. По шатру голов поползли беременные звездами трещины. Небо заглянуло в душу. Там оказалось так же пусто. – Поэтому начнем с…
Она остановилась, глубоко задумавшись и перебирая что-то в голове, лицо прыгнуло по сторонам:
– Еще один момент. За время плена рыкцари никого не принудили силой?
– К чему принудили? – моргнула Клара.
Антонина ехидно скривилась:
– А если не силой?
Решив, что Клара и сама догадается, Варвара с суровостью обернулась к возвышавшемуся над остальными крупному лицу Антонины:
– Если ты насчет меня, то здесь разговор особый, к нему еще вернемся. Итак, жду ответа, это принципиально.
Выждав с десяток секунд, она удовлетворенно кивнула.
– А до плена? – повис в сгущенном воздухе ее следующий вопрос. – Если у кого есть, что сказать, скажите сейчас. Необходима абсолютная чистота опыта.
Тишина. Стрельба взглядами. Конфузливое опускание век – не от желания скрыть, а от самой мысли, что подобное могло случиться.
– Тогда следующее: кто уже имел ловиласку без третьей составляющей?
После некоторого колебания нехотя приподнялась рука Ярославы.
– Да?! Расскажи! – набросились соседки.
Девушка отстранилась:
– Это к делу не относится.
– Ярослава права, она не в храме, чтобы отчитываться.
Тон преподавательницы не хуже шприца развеял приступ любопытства. Только после этого вздернулась и быстро упала рука Ефросиньи.
Права поговорка про тихий омут. К ней уже не проявили столь бурного внимания. Но заметку себе сделали все, еще пообсасывают косточки на досуге.
Я еще раз припомнил про себя услышанную ранее формулу, в ней фигурировали боль, болезни, дети, удовольствие. Стало предельно неуютно. Ну и допрос. Коснись такое меня – не факт, что рискнул бы признаться. Одно дело – чего-то не делать, поскольку считаю неприемлемым, и совсем другое – открыться окружающим в уже сотворенном. Оно уже произошло, и если было неправильным, то почему-то все же произошло! Ну, обстоятельства так сложились, что непредставимое почему-то оказалось допустимым. Психика – вещь странная и, честно говоря, предельно нелогичная. Нередко она взрослеет быстрее человека, не успевающего за ее прыжками. А иногда наоборот – плетется в хвосте за акселератом-инстинктом, шпыняемая за любую провинность или за то, что инстинкты для своего блага могут выставить ей в вину. И выставляют.
Вот и говорю: если даже я, старавшийся не лгать никому, особенно самому себе, не уверен, что нашел бы силы сказать правду, то как на моем месте поступил бы человек менее щепетильный? А здесь верили словам!
Впрочем, царевны – женщины, верить словам – их крест. Будем считать, что всем нам – им и мне – исключительно повезло.
– Ясно. – Варвара оглядела всех родительским взором. – Последнее. Все мы заперты детством на замочек, не разрешающий взрослости вторгнуться в непозволительное.