Злачные места города Саратова
Шрифт:
Главное было вовремя остановиться, не проиграть уже заработанные деньги. После окончания игры и при наличии выигрыша мы посещали ближайшее кафе и отмечали победу. Как правило, на всю сумму полученного навара. Мы не копили. Товарищ говорил: «Как пришло, так и ушло». Да и выигрыши были по большей части небольшие.
Как-то раз я сорвал банк, оприходовал в рулетку кругленькую сумму. Три раза подряд поставил на «зеро» и трижды выиграл. Игровой стол сразу закрыли, а мой товарищ все проиграл. Немного подумав, я счел справедливым не делить выигрыш поровну и отдал коллеге меньшую часть. Он сильно обиделся, но совместная
В конце нулевых из-за запретов волна развития игорного бизнеса схлынула. Сейчас остались только одни букмекерские конторы. В связи с этим мне вспоминается один забавный случай, связанный с хмельным азартом, который когда-то рассказал мне отец, а ему, в свою очередь, мой дед.
ОСЬ ОТ КОЛЕСА
Шёл 1928 год – последний год НЭПа. Дед, тогда еще молодой парень – просто Сашка, жил на хуторе под Марксштадтом. Так назывался в то время центр автономной республики немцев Поволжья – бывший Екатериненштадт (впоследствии Екатериноград), а ныне Маркс Саратовской области. В городе проживало много зажиточных бюргеров, среди которых особенно выделялся герр Отто Мюллер. Как и подобает фамилии, Мюллер владел несколькими мельницами, а также содержал местный кабак, или как он его называл «гаштет».
Питейное заведение представляло собой большой сосновый сруб. Внутри находился просторный зал с длинными деревянными столами и лавками. За стойкой стоял сам герр Мюллер и разливал водку, по-немецки шнапс, в большие двухсотграммовые стаканы. И хотя наемных работников у бюргера хватало, опасаясь обмана, он предпочитал наливать выпивку самостоятельно.
Молодежь окрестных хуторов нередко наведывалась в райцентр, выпить немецкого шнапсу и погулять с местными кралями. Сашка тоже нередко наведывался к своему дяде, который держал кузнецу на окраине Марксштадта. Кузнец Василий был в своем роде уникум. Размером со шкаф, под два метра ростом, с таким же ненасытным брюхом, он отличался нечеловеческой силой. Бог наделил дядю отменным здоровьем. Он пил водку литрами, пил и не пьянел.
Когда Василий приходил в гаштет, сбегались все окрестные немцы посмотреть, как поглощает шнапс эта бездонная бочка.
– Хорош, русский хорош, – кричали они без акцента и поднимали пивные кружки за здоровяка.
Выручка вырастала сразу в несколько раз, поэтому хозяин кабака иногда поил дядю Васю бесплатно.
– Ты Василий заходи почаще, – ласково провожал дядю герр Мюллер.
На то у него были и другие причины.
Иногда гаштет посещали заезжие гости – по большей части зажиточные поволжские немцы. Как только они, изрядно захмелев, начинали распевать песни родной фатерлянд, а надо сказать, что бюргеры не забывали ни язык, ни традиции далекой родины, Мюллер посылал полового мальчишку за дядей Васей.
Вот и сегодня по дороге с ярмарки завернули в гаштет трое фольксдойче чтобы отметить выгодную сделку по продаже скотины. Карманы гостей были набиты деньгами, и герр Мюллер стал потирать руки в предвкушении грядущего навара. Для начала немцы заказали по кружке пива, в который предприимчивый хозяин кабака не забыл плеснуть немного водки. Гости осушили еще по паре кружек и перешли на шнапс. Особенно налегал на выпивку толстый немец, которого
– А что герр Кренц, сколько ты еще можешь выпить шнапсу?
– Да хоть литр, если бесплатно нальешь, – Кренц хитро подмигнул друзьям.
– Да он любого здесь перепьет, – задиристо оглядел сидящих в кабаке его товарищ.
– А русского перепьешь? – расплылся в улыбке герр Мюллер.
– Нет такой руссишшвайн, которого не перепил бы наш Кренц, – путая склонения, взревели друзья. Они приехали из далеких заволжских степей, чуть ли не из самого Казахстана, и конечно не знали известного всей округе Ваську-пропойцу. Тут, как по заказу, в кабак забежал Сашка. Мамка послала его за спичками.
– А ну-ка сынок, сбегай за дядькой, – ласково проговорил кабатчик.
– Да спит он еще. Сами знаете герр Мюллер как он вчера нализался.
– Сбегай я его бесплатно похмелю, – настаивал хозяин и в подтверждение вручил Сашке сахарный пряник.
– Отчего ж не сбегать, сию минуту слетаю, – обрадовался гостинцу Санек.
В кабаке произошло заметное оживление. Предчувствуя грядущий спектакль, посетители стали придвигаться ближе к столу заезжих гостей, а иные побежали за друзьями и родственниками. Душа старого Мюллера пела от радости: хороший сегодня выдался денек – и пари выиграю и на посетителях заработаю. Он уже не раз зашибал деньгу подобным образом. Из местных уже никто не осмеливался тягаться с дядей Васей по части выпивки, поэтому проезжие бюргеры могли стать для кабатчика источником легкой наживы.
Наконец появился заспанный Василий.
– Ну чего тут?
– Да вот, герр Кренц, грозится, что перепьет тебя, – выпалил Мюллер. – А я говорю, что нет!
– Перепьет, клянусь свой муттер, – закричал изрядно подвыпивший товарищ Кренца.
– Ставлю червонец, что не перепьет, – подначивал гостя кабатчик.
– Отвечаю, – принял спор заезжий немец и бросил на стол смятую бумажку с профилем Ильича.
А надо вам сказать, что в то время на ленинский червонец, который изначально приравнивался к золотому николаевскому, можно было купить двенадцать килограммов вареной колбасы первого сорта или сто кило пшеничной муки.
Гаштет уже был полон людьми. Сбежались даже дородные немецкие матроны, а дети, которых из-за возраста не пускали в кабак, облепили все окна. Кренц осмотрел огромную фигуру кузнеца.
– Корош русский, корош, – произнес, трезвея, немец. – Но, так не честно. Я уже выпил, а он совершенно трезв.
– Мы дадим тебе фору, – произнес Мюллер, наливая дяде Васе полный стакан водки. Василий, не моргнув глазом, выпил содержимое одним глотком. Он только рад был пить на халяву.
– Еще, еще, – запротестовал немец.
Вася осушил и второй стакан. И потеха началась. Договорились пить по стакану, закусывая каждый только одним соленым огурцом. Немец давился, но пил. Жадной кулацкой душонке было жалко червонца.
Окружающие бюргеры потешались и подначивали, делали ставки и жадно глотали пиво и шнапс. Кабатчик снова потирал руки. На четвертом стакане Кренц спекся. Он только немного отхлебнул, закашлялся и свалился на лавку. Под одобрительные крики присутствующих Василий допил свой шнапс, занюхал огурцом и покосился на Мюллера.