Злата. Жизнь на "Отлично!" 4
Шрифт:
— Моя счастливая семейная жизнь, кажется, подошла к своему логическому завершению. Я думаю о разводе… — произнесла она, глядя при этом на небо, а затем спохватилась, поняв, что сказала вслух то, о чем говорить мне совершенно не собиралась. — Злат! Если дорожишь нашей дружбой, не вздумай ляпнуть об этом перед Стешей или…неважно! Ни перед кем, в общем!
Это была явно ненаигранная сценка. Вон, как она побледнела и вся подобралась, став похожей на сжатую пружину.
Я же, как и в случае с «химичкой», сделал жест рукой, будто
— Извини, Злат, я… — она дотронулась пальцами до своего лба и покачала головой.
— На то есть некие серьезные причины? — поинтересовался я, имея в виду ее мысли о разводе, ощущая себя при этом так, словно бы ступаю на минное поле.
Не лучшим ли для меня станет вообще не лезть в эту тему? В конце концов, в каждой избушке свои погремушки.
— Семейная жизнь, Злат, больше не приносит мне радости. Не то…! Какая, к черту, радость?! Я чувствую, что…я ничего больше не хочу, понимаешь?! Вообще ничего! Словно бы все краски мира померкли! Нет больше никаких желаний! Это как будто форма смерти такая! Сумасшествие…! — воскликнула она.
Услышав эти слова, я натурально подавился.
— Злат, нормально все? — спросила она, постучав по моей спине.
— Нормально, спрашиваешь?! То есть, ты размышляешь насчет развода не из-за того, скажем, что застукала за изменой Витька?!. В смысле…своего мужа, короче…
— Пф-ф-ф! — услышав это мое «Витька», она рассмеялась, перебивая меня, а затем уже сказала нормальным тоном. — Кого-то интереснее меня ему сложновато будет найти!
Я же от ее самоуверенности закатил глаза. Она скромна до безобразия. Хотя Люда, и правда, очуменная штучка, но…
— И что, даже руку на тебя не поднимает? — продолжил я «дознание».
— Пусть только попробует!
«Нет больше никаких желаний!» — какое знакомое ощущение…
Отогнав прочь ненужные сейчас воспоминания, достал из коробки последнюю картофелину и, слопав, произнес:
— Дай угадаю, Люд, это ты так удачно, в кавычках, к психологу сходила, да?
Мне вдруг вспомнилась история одного своего камрада оттуда, которую я в общих словах поведал Сереге. Тогда, на крыше дома моего.
И Люда не разочаровала…
— Вообще-то, я уже некоторое время регулярно посещаю психолога, да. Но почему удачно в кавычках?
— Так это же небось она, психолог этот, надоумила тебя на столь элегантное, опять же в кавычках, решение проблемы, да?! — и, прежде чем Люда успела ответить, я продолжил злым тоном. — Знаешь, в чем беда отечественной «психологии»?
— В чем? — поинтересовалась она, с интересом глядя на меня.
— В том, что столь серьезную науку отдали на откуп несерьезным людям! — все тем же тоном продолжил я. — Из всех этих
— Я…э-э-э…ну, в общем, да, так и есть… — согласилась она. — Мы с ней пришли к выводу, что мои отношения с мужем за долгие годы исчерпали себя. И для нас обоих будет лучше, если каждый из нас дальше пойдет своим путем, но…
У меня возникло ощущение того, что, будь у Люды длинные уши, словно у кролика, они бы сейчас повисли. Параллельно с этим я ощутил жгучий стыд, а также злость на самого себя, из-за собственных мыслей на тему того, что стоило развестись с Забавой.
— Люд… — я облизнул в момент пересохшие губы. — Я, кажись, знаю, что с тобой происходит. И если ты этого сама хочешь, то могу поделиться своими мыслями на сей счет. Хотя я, конечно, не дипломированный психолог.
Мать Стёши пожала плечами, валяй, мол, а затем через трубочку высосала из стакана последние капли напитка.
Собираясь с мыслями, взял в руку «кисточку» волос, пощекотав ею щеку.
Было бы, конечно, прекрасно, если бы вся эта тема вообще прошла мимо меня.
Или не лучше…
Развод родителей станет для Стёши настоящей катастрофой, а в мою блондинистую головушку лезут мыслишки на тему того, как ловчее засунуть голову в песок: не мое, мол, дело.
Настоящий друг, что и сказать…
Однако если во всю эту херню и влезать, то главное — не навредить!
— Я тебе сейчас поведаю историю одного моего знакомого, страдавшего от того же недуга, что и ты. Он называется апатией. Это хуже алкоголизма, наркомании и лени. Хотя у тебя этот недуг пока еще только на начальной стадии, так сказать. Этот мой знакомый уже умер, а потому я не причиню ему зла, если расскажу тебе. Звали моего знакомого Волковым Александром…
Я обстоятельно и честно, словно бы на исповеди, на которой никогда не бывал, поведал старшей подруге историю своей жизни там.
Единственное, о чем я умолчал: «это была моя та жизнь».
Говорил я долго, Люда молча внимала (а бабуля по моему возвращению наверняка отчитает меня за долгую отлучку).
— … и, как итог, его, разжиревшего в край алкоголика, в пятьдесят два года прикончил инфаркт. Такая вот грустная история.
На некоторое время наступила тишина, нарушаемая лишь изредка проезжавшими автомобилями.
— Кем же был для тебя этот Волков? — потрясенно спросила Люда. — Что-то не похож он на «выдуманного друга», но и…