Злата

Ларосса Юлия

я настолько тебя обидела?

– Не припомню, когда я обижался на что-то в последний раз, – грубовато бросил он, не поднимая глаз от своей

тарелки.

– Напомнить? Пару минут назад тебя донимала бестактными вопросами одна наглющая девчонка.

Он хмыкнул:

– Я скорее разозлился.

– О, ну тогда я зря переживала.

– Ты переживала, что обидела меня?
– его тон смягчился и он посмотрел на меня, делая глоток из бокала.

Я поняла, что сболтнула

лишнее.

– Видишь ли, мне не свойственно обижать людей. Когда это весьма редко происходит, меня беспокоит

совесть… Ах, ну да! Смотри, «совесть» - это такая штука, которая эмоционально донимает честных людей…

– М-м-м… ясно! – протянул тот, откидываясь на спинку стула – И долго тебя мучила «совесть» после того, как

ты измывалась над страхами своих потенциальных ухажеров?

Все понятно. До него дошли разговоры обо мне и о моих выходках, когда я отпугивала от себя будущих

женихов.

Я закусила губу под его выжидающим и насмешливым взглядом.

– Не очень, – буркнула я.

Он усмехнулся:

– Так и думал.

Его самоуверенность зашкаливала и меня это ужасно бесило.

– Ты только что в очередной раз подтвердил мое первое впечатление о тебе.

– Да ну? Поделись со мной домыслами о моей скромной персоне!

– Какой угодно, но не скромной! – фыркнула я.

– Все верно. Я повторюсь: скромность - удел женский.

– О, Господи! Ты несносный самовлюбленный… сноб!

– Прости?! – он вытаращил глаза.

– Он простит! – в сердцах, я указала рукой в небо.
– Ты настолько себя любишь, что могу поспорить, целуешь

свое отражение! А виноваты в этом, прежде всего, бедные женщины боготворившие тебя!

– Меня никто не обожествляет. Меня соблазняют или соблазняю я! – пожал плечами он.

И как ему удается вгонять меня в смущенные краски за доли секунды?!

– И да, я самоуверен. Почему мне таким не быть?

Действительно! Он - красив, богат, успешен… Его достоинства можно перечислять до бесконечности. Именно

это и позволяет ему быть популярным у женщин. Чем он, с удовольствием, пользуется.

39

И, конечно, ему интересна я, но лишь потому, что еще никому не удавалось подобраться ко мне настолько

близко. Мне было неприятно признавать это. Истинные причины моего отпугивания парней он, также, не

знает и это очевидно, сильнее его привлекает.

Из раздумий меня вывел его пристальный взгляд, и я поняла, что он ждет ответа, на вопрос которого я не

слышала.

– Амалия говорила с тобой сегодня?

Я удивилась. Он ведь не может знать, что я подслушала ее истерику, которая полностью оправдала его в моих

глазах. Но только в этой истории.

–

Нет. С чего бы ей заводить со мной беседу? – равнодушно молвила я.

– Потому, что я настоял.

– А-а-а, тогда понятно! – я решила не говорить ему о том, что слышала.

Его взгляд снова меня тревожил. Словно я была обнажена перед ним. Как так получалось, что наша беседа из

развлекательной и непринужденной, одним лишь взглядом превратилась в нечто безмолвное, интимное.

Эскалант потирал указательным пальцем свою нижнюю губу.

Мне вдруг вспомнился наш поцелуй. Стало жарко. Я будто все еще чувствовала его руки, такие крепкие и

властные…

– Потанцуем? – это безобидное предложение прозвучало чересчур соблазнительно.

Я не устояла.

– Будем считать это бонусом за твою щедрость, – неловко пошутила я, когда вкладывала свою ладошку в его

протянутую руку.

Эскалант улыбнулся и повел меня вниз на первый этаж, где уже танцевали пары. Я заметила взгляды,

которыми нас провожали. Мы остановились в центре огромной комнаты. Играла медленная красивая музыка в

живом исполнении.

Виктор обнял меня. Я положила руку ему на плечо.

Впервые его касаюсь с тех пор, как мы целовались. Я не могла скрыть своего волнения и наслаждения от

близости этого человека. Мой разум начал отключаться, когда он легко вел меня в танце, под чувственный

голос певца.

– Я надеюсь, бонус накопительный? – наклонившись, шепнул он.

На мой непонимающий взгляд, Эскалант пояснил:

– Танец – ты назвала бонусом за щедрость. Я настаиваю, на накопительном условии премирования.

– Я… я подумаю! – ответила я, не в силах отвести глаз от его чувственного рта.

Эскалант посмотрел на мои губы и потом снова поднял глаза. Словно безмолвно спрашивая, помню ли я? Хочу

ли я повторения?

– Что ты делаешь? – недоуменно спросила я, когда он взял меня не за ладонь, а обхватил длинными пальцами

мое запястье.

– Считаю твой пульс.

– З-зачем? – спрашивала я, понимая, что он-то меня и выдаст.

– Хочу убедиться.

– В чем же?

Он склонился к самому уху и прошептал:

40

– Что ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.

И не успела я переварить эту фразу, как он увел меня из зала по направлению к выходу. Держа меня за руку, он

быстрым шагом вышел на улицу. Потом остановился и оглянулся по сторонам, будто искал кого-то.

– Виктор, что ты задумал? – встревожено спрашивала я его.

Он также резко продолжил путь, как и остановился. Мы шли к дороге, пропуская или обгоняя мимо